Неточные совпадения
Борис уже не смотрел перед собой, а чутко замечал, как картина эта повторяется у него
в голове; как там расположились
горы,
попала ли туда вон избушка, из которой валил дым; поверял и видел, что и мели там, и паруса белеют.
— Что такое у тебя? Я
в окно увидала свет, испугалась, думала, ты
спишь… Что это
горит в чашке?
— Что? разве вам не сказали? Ушла коза-то! Я обрадовался, когда услыхал, шел поздравить его, гляжу — а на нем лица нет! Глаза помутились, никого не узнаёт. Чуть горячка не сделалась, теперь, кажется, проходит. Чем бы плакать от радости, урод убивается
горем! Я лекаря было привел, он прогнал, а сам ходит, как шальной… Теперь он
спит, не мешайте. Я уйду домой, а вы останьтесь, чтоб он чего не натворил над собой
в припадке тупоумной меланхолии. Никого не слушает — я уж хотел побить его…
Он простился с ней и так погнал лошадей с крутой
горы, что чуть сам не сорвался с обрыва. По временам он, по привычке, хватался за бич, но вместо его под руку
попадали ему обломки
в кармане; он разбросал их по дороге. Однако он опоздал переправиться за Волгу, ночевал у приятеля
в городе и уехал к себе рано утром.
В открыто смотрящем и ничего не видящем взгляде лежит сила страдать и терпеть. На лице
горит во всем блеске красота и величие мученицы. Гром бьет ее, огонь
палит, но не убивает женскую силу.
Она теперь только поняла эту усилившуюся к ней, после признания, нежность и ласки бабушки. Да, бабушка взяла ее неудобоносимое
горе на свои старые плечи, стерла своей виной ее вину и не сочла последнюю за «потерю чести». Потеря чести! Эта справедливая, мудрая, нежнейшая женщина
в мире, всех любящая, исполняющая так свято все свои обязанности, никого никогда не обидевшая, никого не обманувшая, всю жизнь отдавшая другим, — эта всеми чтимая женщина «
пала, потеряла честь»!
Неточные совпадения
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две дюжие руки: // Ведро вина поставили, //
Горой наклали хлебушка // И спрятались опять. // Крестьяне подкрепилися. // Роман за караульного // Остался у ведра, // А прочие вмешалися //
В толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей
попасть домой…
В ту же ночь
в бригадировом доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить
в самом начале.
Сгорел только архив,
в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение
в поджоге, и
пало оно не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
Когда няня вошла
в детскую, Сережа рассказывал матери о том, как они
упали вместе с Наденькой, покатившись с
горы, и три раза перекувырнулись.
После короткого совещания — вдоль ли, поперек ли ходить — Прохор Ермилин, тоже известный косец, огромный, черноватый мужик, пошел передом. Он прошел ряд вперед, повернулся назад и отвалил, и все стали выравниваться за ним, ходя под
гору по лощине и на
гору под самую опушку леса. Солнце зашло за лес. Роса уже
пала, и косцы только на горке были на солнце, а
в низу, по которому поднимался пар, и на той стороне шли
в свежей, росистой тени. Работа кипела.
И
в самом деле, здесь все дышит уединением; здесь все таинственно — и густые сени липовых аллей, склоняющихся над потоком, который с шумом и пеною,
падая с плиты на плиту, прорезывает себе путь между зеленеющими
горами, и ущелья, полные мглою и молчанием, которых ветви разбегаются отсюда во все стороны, и свежесть ароматического воздуха, отягощенного испарениями высоких южных трав и белой акации, и постоянный, сладостно-усыпительный шум студеных ручьев, которые, встретясь
в конце долины, бегут дружно взапуски и наконец кидаются
в Подкумок.