Неточные совпадения
Между тем писать выучился Райский быстро, читал со страстью историю, эпопею, роман, басню, выпрашивал, где мог,
книги, но с фактами, а умозрений не
любил, как вообще всего, что увлекало его из мира фантазии в мир действительный.
— Я думала, ты утешишь меня. Мне так было скучно одной и страшно… — Она вздрогнула и оглянулась около себя. —
Книги твои все прочла, вон они, на стуле, — прибавила она. — Когда будешь пересматривать, увидишь там мои заметки карандашом; я подчеркивала все места, где находила сходство… как ты и я…
любили… Ох, устала, не могу говорить… — Она остановилась, смочила языком горячие губы. — Дай мне пить, вон там, на столе!
— Что ей меня доставать? Я такой маленький человек, что она и не заметит меня. Есть у меня
книги, хотя и не мои… (он робко поглядел на Райского). Но ты оставляешь их в моем полном распоряжении. Нужды мои не велики, скуки не чувствую; есть жена: она меня
любит…
Она прилежна,
любит шить, рисует. Если сядет за шитье, то углубится серьезно и молча, долго может просидеть; сядет за фортепиано, непременно проиграет все до конца, что предположит;
книгу прочтет всю и долго рассказывает о том, что читала, если ей понравится. Поет, ходит за цветами, за птичками,
любит домашние заботы, охотница до лакомств.
— Я ошибся: не про тебя то, что говорил я. Да, Марфенька, ты права: грех хотеть того, чего не дано, желать жить, как живут эти барыни, о которых в
книгах пишут. Боже тебя сохрани меняться, быть другою!
Люби цветы, птиц, занимайся хозяйством, ищи веселого окончания и в книжках, и в своей жизни…
— Но что же вы
любите? — вдруг кинулся он опять к вопросу. —
Книга вас не занимает; вы говорите, что вы не работаете… Есть же что-нибудь: цветы, может быть,
любите…
— И! нет, какой характер! Не глупа, училась хорошо, читает много
книг и приодеться
любит. Поп-то не бедный: своя земля есть. Михайло Иваныч, помещик,
любит его, — у него там полная чаша! Хлеба, всякого добра — вволю; лошадей ему подарил, экипаж, даже деревьями из оранжерей комнаты у него убирает. Поп умный, из молодых — только уж очень по-светски ведет себя: привык там в помещичьем кругу. Даже французские книжки читает и покуривает — это уж и не пристало бы к рясе…
— Куда ему? Умеет он
любить! Он даже и слова о любви не умеет сказать: выпучит глаза на меня — вот и вся любовь! точно пень! Дались ему
книги, уткнет нос в них и возится с ними. Пусть же они и
любят его! Я буду для него исправной женой, а любовницей (она сильно потрясла головой) — никогда!
— Кстати о яблоках: в благодарность за подарок я вам принесу
книг. Вы
любите читать?
— Врал, хвастал, не понимал ничего, Борис, — сказал он, — и не случись этого… я никогда бы и не понял. Я думал, что я
люблю древних людей, древнюю жизнь, а я просто
любил… живую женщину; и
любил и
книги, и гимназию, и древних, и новых людей, и своих учеников… и тебя самого… и этот — город, вот с этим переулком, забором и с этими рябинами — потому только — что ее
любил! А теперь это все опротивело, я бы готов хоть к полюсу уехать… Да, я это недавно узнал: вот как тут корчился на полу и читал ее письмо.
После чаю обыкновенно начиналось чтение. Капитан по преимуществу
любил книги исторического и военного содержания; впрочем, он и все прочее слушал довольно внимательно, и, когда Дианка проскулит что-нибудь во сне, или сильно начнет чесать лапой ухо, или заколотит хвостом от удовольствия, он всегда погрозит ей пальцем и проговорит тихим голосом: «куш!»
Неточные совпадения
Генерал жил генералом, хлебосольствовал,
любил, чтобы соседи приезжали изъявлять ему почтенье; сам, разумеется, визитов не платил, говорил хрипло, читал
книги и имел дочь, существо невиданное, странное, которую скорей можно было почесть каким-то фантастическим видением, чем женщиной.
Против моего ожидания, оказалось, что, кроме двух стихов, придуманных мною сгоряча, я, несмотря на все усилия, ничего дальше не мог сочинить. Я стал читать стихи, которые были в наших
книгах; но ни Дмитриев, ни Державин не помогли мне — напротив, они еще более убедили меня в моей неспособности. Зная, что Карл Иваныч
любил списывать стишки, я стал потихоньку рыться в его бумагах и в числе немецких стихотворений нашел одно русское, принадлежащее, должно быть, собственно его перу.
Она умела и
любила читать, но и в
книге читала преимущественно между строк, как жила.
(Библ.)] а об устрицах говорила не иначе, как с содроганием;
любила покушать — и строго постилась; спала десять часов в сутки — и не ложилась вовсе, если у Василия Ивановича заболевала голова; не прочла ни одной
книги, кроме «Алексиса, или Хижины в лесу», [«Алексис, или Хижина в лесу» — сентиментально-нравоучительный роман французского писателя Дюкре-Дюминиля (1761–1819).
— Я не
люблю Гейне, — заговорила Катя, указывая глазами на
книгу, которую Аркадий держал в руках, — ни когда он смеется, ни когда он плачет: я его
люблю, когда он задумчив и грустит.