Цитаты со словом «первые»
Первый был Борис Павлович Райский, второй — Иван Иванович Аянов.
С
первого взгляда он казался моложе своих лет: большой белый лоб блистал свежестью, глаза менялись, то загорались мыслию, чувством, веселостью, то задумывались мечтательно, и тогда казались молодыми, почти юношескими.
С ним можно не согласиться, но сбить его трудно. Свет, опыт, вся жизнь его не дали ему никакого содержания, и оттого он боится серьезного, как огня. Но тот же опыт, жизнь всегда в куче людей, множество встреч и способность знакомиться со всеми образовывали ему какой-то очень приятный, мелкий умок, и не знающий его с
первого раза даже положится на его совет, суждение, и потом уже, жестоко обманувшись, разглядит, что это за человек.
Великолепной картиной, видением явилась она Райскому где-то на вечере в
первый раз.
Когда опекун привез его в школу и посадили его на лавку, во время класса, кажется,
первым бы делом новичка было вслушаться, что спрашивает учитель, что отвечают ученики.
Он пугался этих приговоров, плакал втихомолку и думал иногда с отчаянием, отчего он лентяй и лежебока? «Что я такое? что из меня будет?» — думал он и слышал суровое: «Учись, вон как учатся Саврасов, Ковригин, Малюев, Чудин, —
первые ученики!»
У Райского брызнули слезы и от этой обиды, и от доброты Сидорыча. Он взглянул, как храпят
первые ученики, и не выучил урока — от гордости.
В одном месте опекун, а в другом бабушка смотрели только, —
первый, чтобы к нему в положенные часы ходили учителя или чтоб он не пропускал уроков в школе; а вторая, чтоб он был здоров, имел аппетит и сон, да чтоб одет он был чисто, держал себя опрятно, и чтоб, как следует благовоспитанному мальчику, «не связывался со всякой дрянью».
Музыку он любил до опьянения. В училище тупой, презираемый
первыми учениками мальчик Васюков был предметом постоянной нежности Райского.
— Ну вас к черту! — говорит
первый ученик. — Тут серьезным делом заниматься надо, а они пилят!
Только совестясь опекуна, не бросал Райский этой пытки, и кое-как в несколько месяцев удалось ему сладить с
первыми шагами. И то он все капризничал: то играл не тем пальцем, которым требовал учитель, а каким казалось ему ловчее, не хотел играть гамм, а ловил ухом мотивы, какие западут в голову, и бывал счастлив, когда удавалось ему уловить ту же экспрессию или силу, какую слышал у кого-нибудь и поразился ею, как прежде поразился штрихами и точками учителя.
Когда наконец он одолел, с грехом пополам,
первые шаги, пальцы играли уже что-то свое, играли они ему эту, кажется, залу, этих женщин, и трепет похвал, — а трудной школы не играли.
Он услышит оркестр, затвердит то, что увлекло его, и повторяет мотивы, упиваясь удивлением барышень: он был
первый; лучше всех; немец говорит, что способности у него быстрые, удивительные, но лень еще удивительнее.
Не проходило почти дня, чтоб Тит Никоныч не принес какого-нибудь подарка бабушке или внучкам. В марте, когда еще о зелени не слыхать нигде, он принесет свежий огурец или корзиночку земляники, в апреле горсточку свежих грибов — «
первую новинку». Привезут в город апельсины, появятся персики — они первые подаются у Татьяны Марковны.
Тит Никоныч любил беседовать с нею о том, что делается в свете, кто с кем воюет, за что; знал, отчего у нас хлеб дешев и что бы было, если б его можно было возить отвсюду за границу. Знал он еще наизусть все старинные дворянские домы, всех полководцев, министров, их биографии; рассказывал, как одно море лежит выше другого;
первый уведомит, что выдумали англичане или французы, и решит, полезно ли это или нет.
— Тут живет губернатор Васильев… или Попов какой-то. (Бабушка очень хорошо знала, что он Попов, а не Васильев.) Он воображает, что я явлюсь к нему
первая с визитом, и не заглянул ко мне: Татьяна Марковна Бережкова поедет к какому-то Попову или Васильеву!
Бабушка с почтением и с завистью, а Райский с любопытством глядел на стариков, слушал, как они припоминали молодость, не верил их словам, что она была
первая красавица в губернии, а он — молодец и сводил будто женщин с ума.
Только на втором курсе, с двух или трех кафедр, заговорили о них, и у «
первых учеников» явились в руках оригиналы. Тогда Райский сблизился с одним забитым бедностью и робостью товарищем Козловым.
От Плутарха и «Путешествия Анахарсиса Младшего» он перешел к Титу Ливию и Тациту, зарываясь в мелких деталях
первого и в сильных сказаниях второго, спал с Гомером, с Дантом и часто забывал жизнь около себя, живя в анналах, сагах, даже в русских сказках…
На
первой и второй являлись опять-таки «первые ученики», которые так смирно сидят на лекции, у которых все записки есть, которые гордо и спокойно идут на экзамен и еще более гордо и спокойно возвращаются с экзамена: это — будущие кандидаты.
— Когда папа привез его в
первый раз после болезни, он был бледен, молчалив… глаза такие томные…
— Ну, когда согласились и вы остались с ним в
первый раз одни… что он…
— Я была очень счастлива, — сказала Беловодова, и улыбка и взгляд говорили, что она с удовольствием глядит в прошлое. — Да, cousin, когда я в
первый раз приехала на бал в Тюльери и вошла в круг, где был король, королева и принцы…
На лице у ней он успел прочесть
первые, робкие лучи жизни, мимолетные проблески нетерпения, потом тревоги, страха и, наконец, добился вызвать какое-то волнение, может быть, бессознательную жажду любви.
— Но кто же будет этот «кто-то»? — спросил он ревниво. — Не тот ли, кто
первый вызвал в ней сознание о чувстве? Не он ли вправе бросить ей в сердце и самое чувство?
Эпизод, обратившийся в воспоминание, представлялся ему чужим событием. Он смотрел на него объективно и внес на
первый план в своей программе.
— Сейчас же еду прочь, при
первой зевоте! — утешился он. — Еду, еду, там и Леонтий, Леонтий! — произнес Райский и рассмеялся, вспомнив этого Леонтия. Что он пишет?
Райский с раннего утра сидит за портретом Софьи, и не
первое утро сидит он так. Он измучен этой работой. Посмотрит на портрет и вдруг с досадой набросит на него занавеску и пойдет шагать по комнате, остановится у окна, посвистит, побарабанит пальцами по стеклам, иногда уйдет со двора и бродит угрюмый, недовольный.
Он молча, медленно и глубоко погрузился в портрет. Райский с беспокойством следил за выражением его лица. Кирилов в
первое мгновение с изумлением остановил глаза на лице портрета и долго покоил, казалось, одобрительный взгляд на глазах; морщины у него разгладились. Он как будто видел приятный сон.
Его стало грызть нетерпение, которое, при
первом неудачном чертеже, перешло в озлобление. Он стер, опять начал чертить медленно, проводя густые, яркие черты, как будто хотел продавить холст. Уже то отчаяние, о котором говорил Кирилов, начало сменять озлобление.
— Нужды нет, я буду героем, рыцарем дружбы,
первым из кузеней! Подумав, я нахожу, что дружба кузеней и кузин очень приятная дружба, и принимаю вашу.
— Все!
Первый Нил Андреич заголосит.
— Знаю, что садовник, да он учитель, — возразил
первый. — К нему господа на выучку ребят присылают…
Студенты все влюблялись в нее, по очереди или по несколько в одно время. Она всех водила за нос и про любовь одного рассказывала другому и смеялась над
первым, потом с первым над вторым. Некоторые из-за нее перессорились.
Тут только он взглянул на нее, потом на фуражку, опять на нее и вдруг остановился с удивленным лицом, как у Устиньи, даже рот немного открыл и сосредоточил на ней испуганные глаза, как будто в
первый раз увидал ее. Она засмеялась.
— Вы всех здесь с ума сведете, меня
первую… Помните!.. — начала она и глазами договорила воспоминание.
— Ужин ужином, а обедать следовало дома: вот ты огорчил бабушку! В
первый день приезда из семьи ушел.
Она горячо защищалась, сначала преданиями, сентенциями и пословицами, но когда эта мертвая сила, от
первого прикосновения живой силы анализа, разлеталась в прах, она сейчас хваталась за свою природную логику.
— Право, ребята, помяните мое слово, — продолжал
первый голос, — у кого грудь ввалилась, волосы из дымчатых сделались красными, глаза ушли в лоб, — тот беспременно умрет… Прощай, Мотенька: мы тебе гробок сколотим да поленцо в голову положим…
Но этот урок не повел ни к чему. Марина была все та же, опять претерпевала истязание и бежала к барыне или ускользала от мужа и пряталась дня три на чердаках, по сараям, пока не проходил
первый пыл.
— Так? Угадала? — говорила она. — Я еще в
первый раз заметила, que nous nous entendons! [что мы понимаем друг друга! (фр.)] Эти два взгляда — помните? Voilà, voilà, tenez… [Вот, вот… (фр.).] этот самый! о, я угадываю его…
Он дал себе слово объяснить, при
первом удобном случае, окончательно вопрос, не о том, что такое Марфенька: это было слишком очевидно, а что из нее будет, — и потом уже поступить в отношении к ней, смотря по тому, что окажется после объяснения. Способна ли она к дальнейшему развитию или уже дошла до своих геркулесовых столпов?
— Артисты — sans façons, [без церемоний (фр.).] которые напиваются при
первом знакомстве, бьют стекла по ночам, осаждают трактиры, травят собаками дам, стреляют в людей, занимают везде деньги…
— Это еще не доказательство сумасшествия. Помните, что и того, у кого у
первого родилась идея о силе пара, тоже посадили за нее в сумасшедший дом, — заметил Марк.
Словом, те же желания и стремления, как при встрече с Беловодовой, с Марфенькой, заговорили и теперь, но только сильнее, непобедимее, потому что Вера была заманчива, таинственно-прекрасна, потому что в ней вся прелесть не являлась сразу, как в тех двух, и в многих других, а пряталась и раздражала воображение, и это еще при
первом шаге!
— А иногда приходит и сознательно, — заметил Райский, — путем доверенности, уважения, дружбы. Я бы хотел начать с этого и окончить
первым. Так что же надо сделать, чтоб заслужить ваше внимание, милая сестра?
В это время отворилась тихонько дверь, и на пороге показалась Вера. Она постояла несколько минут, прежде нежели они ее заметили. Наконец Крицкая
первая увидела ее.
Она столько вносила перемены с собой, что с ее приходом как будто падал другой свет на предметы; простая комната превращалась в какой-то храм, и Вера, как бы ни запрятывалась в угол, всегда была на
первом плане, точно поставленная на пьедестал и освещенная огнями или лунным светом.
Он срисовал ее, показал Марфеньке и Вере:
первая руками всплеснула от удовольствия, а Вера одобрительно кивнула головой.
— Свободы! — повторил он, — я
первый партизан и рыцарь ее — и потому…
Неточные совпадения
— Что делать? — повторил он. — Во-первых, снять эту портьеру с окна, и с жизни тоже, и смотреть на все открытыми глазами, тогда поймете вы, отчего те старики полиняли и лгут вам, обманывают вас бессовестно из своих позолоченных рамок…
— Что же мне делать, cousin: я не понимаю? Вы сейчас сказали, что для того, чтобы понять жизнь, нужно, во-первых, снять портьеру с нее. Положим, она снята, и я не слушаюсь предков: я знаю, зачем, куда бегут все эти люди, — она указала на улицу, — что их занимает, тревожит: что же нужно, во-вторых?
— Но он, во-первых, граф… а не parvenu… — сказала она.
Цитаты из русской классики со словом «первые»
Ассоциации к слову «первые»
Синонимы к слову «первые»
Предложения со словом «первый»
- Впрочем, до определённого момента хирургия была в первую очередь делом цирюльников.
- Поэтому прекрасным субботним днём первым делом отправляемся на рынок.
- Главное – не опускать руки, продолжать работать над собой и пробовать новые, нереальные на первый взгляд шаги.
- (все предложения)
Предложения со словом «первое»
- Впрочем, до определённого момента хирургия была в первую очередь делом цирюльников.
- Поэтому прекрасным субботним днём первым делом отправляемся на рынок.
- С первого взгляда место и правда идеально подходило для незаметной пересадки с моторной лодки в автомобиль.
- (все предложения)
Сочетаемость слова «первое»
Значение слова «первые»
«Первые» — российский драматический фильм режиссёра Дмитрия Суворова об отношениях и подвиге супругов Василия и Татьяны Прончищевых — полярных исследователей Арктики в составе Ленско-Енисейского отряда Великой Северной экспедиции. (Википедия)
Все значения слова ПЕРВЫЕ
Афоризмы русских писателей со словом «первый»
Дополнительно