Неточные совпадения
Побывав уже под Москвой
в шахтах артезианского колодца и прочитав описание подземных клоак Парижа
в романе Виктора Гюго «Отверженные», я решил во что бы то ни стало обследовать Неглинку.
Это было продолжение моей постоянной работы по изучению московских трущоб,
с которыми Неглинка имела
связь, как мне пришлось узнать
в притонах Грачевки и Цветного бульвара.
Еще
в прошлом столетии упоминалось о
связи «Ада»
с каракозовским процессом, но писать об
этом, конечно, было нельзя.
Конечно, и Чаадаев, о котором
в связи с Английским клубом вспоминает Герцен
в «Былом и думах», был бельмом на глазу, но исключить его было не за что, хотя он тоже за свои сочинения был объявлен сумасшедшим, — но
это окончилось благополучно, и Чаадаев неизменно, от юности до своей смерти 14 апреля 1856 года, был членом клуба и, по преданиям, читал
в «говорильне» лермонтовское стихотворение на смерть Пушкина. Читал — а его слушали «ничтожные потомки известной подлостью прославленных отцов…».
Эта мера
в связи с волнениями студентов вызвала протест всей интеллигенции и полное сочувствие к студенчеству
в широких слоях населения. Но
в печати никаких подробностей и никаких рассуждений не допускалось: говорили об
этом втихомолку.
И вот
в связи с этим мне вспоминается очень определенное и яркое настроение. Я стою на дворе без дела и без цели. В руках у меня ничего нет. Я без шапки. Стоять на солнце несколько неприятно… Но я совершенно поглощен мыслью. Я думаю, что когда стану большим, сделаюсь ученым или доктором, побываю в столицах, то все же никогда, никогда не перестану верить в то, во что так хорошо верит мой отец, моя мать и я сам.
Неточные совпадения
Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, потому что не
в состоянии сознать себя
в связи с каким бы то ни было порядком явлений…
И, несмотря на то, он чувствовал, что тогда, когда любовь его была сильнее, он мог, если бы сильно захотел
этого, вырвать
эту любовь из своего сердца, но теперь, когда, как
в эту минуту, ему казалось, что он не чувствовал любви к ней, он знал, что
связь его
с ней не может быть разорвана.
— Я помню про детей и поэтому всё
в мире сделала бы, чтобы спасти их; но я сама не знаю, чем я спасу их: тем ли, что увезу от отца, или тем, что оставлю
с развратным отцом, — да,
с развратным отцом… Ну, скажите, после того… что было, разве возможно нам жить вместе? Разве
это возможно? Скажите же, разве
это возможно? — повторяла она, возвышая голос. — После того как мой муж, отец моих детей, входит
в любовную
связь с гувернанткой своих детей…
— Вронский —
это один из сыновей графа Кирилла Ивановича Вронского и один из самых лучших образцов золоченой молодежи петербургской. Я его узнал
в Твери, когда я там служил, а он приезжал на рекрутский набор. Страшно богат, красив, большие
связи, флигель-адъютант и вместе
с тем — очень милый, добрый малый. Но более, чем просто добрый малый. Как я его узнал здесь, он и образован и очень умен;
это человек, который далеко пойдет.
Старый, запущенный палаццо
с высокими лепными плафонами и фресками на стенах,
с мозаичными полами,
с тяжелыми желтыми штофными гардинами на высоких окнах, вазами на консолях и каминах,
с резными дверями и
с мрачными залами, увешанными картинами, — палаццо
этот, после того как они переехали
в него, самою своею внешностью поддерживал во Вронском приятное заблуждение, что он не столько русский помещик, егермейстер без службы, сколько просвещенный любитель и покровитель искусств, и сам — скромный художник, отрекшийся от света,
связей, честолюбия для любимой женщины.