Неточные совпадения
Я забыл сказать, что «Вертер» меня занимал почти столько же, как «Свадьба Фигаро»; половины романа я не понимал и пропускал, торопясь скорее до страшной развязки, тут я плакал как сумасшедший. В 1839 году «Вертер» попался мне случайно под руки, это было во Владимире; я рассказал моей жене, как я мальчиком плакал, и стал ей читать последние письма… и когда дошел до
того же места, слезы полились из глаз, и я должен был
остановиться.
Все ожидали облегчения в судьбе осужденных, — коронация была на дворе. Даже мой отец, несмотря на свою осторожность и на свой скептицизм, говорил, что смертный приговор не будет приведен в действие, что все это делается для
того, чтоб поразить умы. Но он, как и все другие, плохо знал юного монарха. Николай уехал из Петербурга и, не въезжая в Москву,
остановился в Петровском дворце… Жители Москвы едва верили своим глазам, читая в «Московских ведомостях» страшную новость 14 июля.
«Хотя блондинка —
то,
то и
то, но черноволосая женщина зато —
то,
то и
то…» Главная особенность Пименова состояла не в
том, что он издавал когда-то книжки, никогда никем не читанные, а в
том, что если он начинал хохотать,
то он не мог
остановиться, и смех у него вырастал в припадки коклюша, со взрывами и глухими раскатами.
По дороге я
остановился в Перхушкове, там, где мы столько раз
останавливались; Химик меня ожидал и даже приготовил обед и две бутылки шампанского. Он через четыре или пять лет был неизменно
тот же, только немного постарел. Перед обедом он спросил меня совершенно серьезно...
Холера — это слово, так знакомое теперь в Европе, домашнее в России до
того, что какой-то патриотический поэт называет холеру единственной верной союзницей Николая, — раздалось тогда в первый раз на севере. Все трепетало страшной заразы, подвигавшейся по Волге к Москве. Преувеличенные слухи наполняли ужасом воображение. Болезнь шла капризно,
останавливалась, перескакивала, казалось, обошла Москву, и вдруг грозная весть «Холера в Москве!» — разнеслась по городу.
Когда они все бывали в сборе в Москве и садились за свой простой обед, старушка была вне себя от радости, ходила около стола, хлопотала и, вдруг
останавливаясь, смотрела на свою молодежь с такою гордостью, с таким счастием и потом поднимала на меня глаза, как будто спрашивая: «Не правда ли, как они хороши?» Как в эти минуты мне хотелось броситься ей на шею, поцеловать ее руку. И к
тому же они действительно все были даже наружно очень красивы.
Без непрактических натур все практики
остановились бы на скучно повторяющемся одном и
том же.
Удобовпечатлимые, искренно молодые, мы легко были подхвачены мощной волной его и рано переплыли
тот рубеж, на котором
останавливаются целые ряды людей, складывают руки, идут назад или ищут по сторонам броду — через море!
Я бывал у них и всякий раз проходил
той залой, где Цынский с компанией судил и рядил нас; в ней висел, тогда и потом, портрет Павла — напоминовением ли
того, до чего может унизить человека необузданность и злоупотребление власти, или для
того, чтоб поощрять полицейских на всякую свирепость, — не знаю, но он был тут с тростью в руках, курносый и нахмуренный, — я
останавливался всякий раз пред этим портретом, тогда арестантом, теперь гостем.
В начале зимы его перевезли в Лефортовский гошпиталь; оказалось, что в больнице не было ни одной пустой секретной арестантской комнаты; за такой безделицей
останавливаться не стоило: нашелся какой-то отгороженный угол без печи, — положили больного в эту южную веранду и поставили к нему часового. Какова была температура зимой в каменном чулане, можно понять из
того, что часовой ночью до
того изнемог от стужи, что пошел в коридор погреться к печи, прося Сатина не говорить об этом дежурному.
В деревнях и маленьких городках у станционных смотрителей есть комната для проезжих. В больших городах все
останавливаются в гостиницах, и у смотрителей нет ничего для проезжающих. Меня привели в почтовую канцелярию. Станционный смотритель показал мне свою комнату; в ней были дети и женщины, больной старик не сходил с постели, — мне решительно не было угла переодеться. Я написал письмо к жандармскому генералу и просил его отвести комнату где-нибудь, для
того чтоб обогреться и высушить платье.
Скорее Павлова можно обвинить за
то, что он
остановился на этой Магабарате философии и не прошел суровым искусом Гегелевой логики.
Спор оканчивался очень часто кровью, которая у больного лилась из горла; бледный, задыхающийся, с глазами, остановленными на
том, с кем говорил, он дрожащей рукой поднимал платок ко рту и
останавливался, глубоко огорченный, уничтоженный своей физической слабостью.
Проехали мы Цепной мост, Летний сад и завернули в бывший дом Кочубея; там во флигеле помещалась светская инквизиция, учрежденная Николаем; не всегда люди, входившие в задние вороты, перед которыми мы
остановились, выходили из них,
то есть, может, и выходили, но для
того, чтоб потеряться в Сибири, погибнуть в Алексеевском равелине.
«…Поймут ли, оценят ли грядущие люди весь ужас, всю трагическую сторону нашего существования? А между
тем наши страдания — почки, из которых разовьется их счастие. Поймут ли они, отчего мы лентяи, ищем всяких наслаждений, пьем вино и прочее? Отчего руки не подымаются на большой труд, отчего в минуту восторга не забываем тоски?.. Пусть же они
остановятся с мыслью и с грустью перед камнями, под которыми мы уснем: мы заслужили их грусть!»
— Знаете ли что, — сказал он вдруг, как бы удивляясь сам новой мысли, — не только одним разумом нельзя дойти до разумного духа, развивающегося в природе, но не дойдешь до
того, чтобы понять природу иначе, как простое, беспрерывное брожение, не имеющее цели, и которое может и продолжаться, и
остановиться. А если это так,
то вы не докажете и
того, что история не оборвется завтра, не погибнет с родом человеческим, с планетой.
Они, в раздоре между собой, в личных спорах, в печальном самообольщении, разъедаемые необузданным самолюбием,
останавливались на своих неожиданных днях торжества и не хотели ни снять увядших венков, ни венчального наряда, несмотря на
то что невеста обманула.
Кто из нас не
останавливался, краснея за неведение западного общества (я здесь не говорю об ученых, а о людях, составляющих
то, что называется обществом)?
На этом пока и
остановимся. Когда-нибудь я напечатаю выпущенные главы и напишу другие, без которых рассказ мой останется непонятным, усеченным, может, ненужным, во всяком случае, будет не
тем, чем я хотел, но все это после, гораздо после…
Не
останавливаясь в Соутамтоне, я отправился в Крус. На пароходе, в отелях все говорило о Гарибальди, о его приеме. Рассказывали отдельные анекдоты, как он вышел на палубу, опираясь на дюка Сутерландского, как, сходя в Коусе с парохода, когда матросы выстроились, чтоб проводить его, Гарибальди пошел было, поклонившись, но вдруг
остановился, подошел к матросам и каждому подал руку, вместо
того чтоб подать на водку.
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в
тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей
остановиться с
теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Таким образом оказывалось, что Бородавкин поспел как раз кстати, чтобы спасти погибавшую цивилизацию. Страсть строить на"песце"была доведена в нем почти до исступления. Дни и ночи он все выдумывал, что бы такое выстроить, чтобы оно вдруг, по выстройке, грохнулось и наполнило вселенную пылью и мусором. И так думал и этак, но настоящим манером додуматься все-таки не мог. Наконец, за недостатком оригинальных мыслей,
остановился на
том, что буквально пошел по стопам своего знаменитого предшественника.
И действительно, Фердыщенко был до
того прост, что летописец считает нужным неоднократно и с особенною настойчивостью
остановиться на этом качестве, как на самом естественном объяснении
того удовольствия, которое испытывали глуповцы во время бригадирского управления.
Между
тем пушкари
остановились на городской площади и решились дожидаться тут до свету.
Остановились на трех тысячах рублей в год и постановили считать эту цифру законною, до
тех пор, однако ж, пока"обстоятельства перемены законам не сделают".