Добыча крестьян-приискателей, вследствие этого,
год от году уменьшалась, но они не уходили с насиженных еще их отцами мест, обжились на них и довольствовались малым. Некоторые занялись даже хлебопашеством, хотя неблагодарная в этих местах Сибири почва не часто радовала их урожаем.
Неточные совпадения
Она стояла невдалеке
от тайги, близ обширных, принадлежащих Петру Иннокентьевичу, приисков, а самая постройка дома, где за последние два десятка
лет почти безвыездно, кроме трех-четырех зимних месяцев, жил семидесятилетний хозяин, отличалась городской архитектурой, дом был двухэтажный, с высоким бельведером и высился над остальными постройками и казармами для присковых рабочих, окруженный прекрасным садом, на высоком в этом месте берегу Енисея.
Он лишь изредка покидал свою комнату. Видимо было, что какое-то несчастье, несмотря на его богатство, тяготело над ним. Его лицо, состарившееся скорее
от внутренних душевных страданий, нежели
от преклонности
лет, красноречиво подтверждало это.
До начала промывки золота все рабочие заняты заготовкой дров на все
лето, чтобы потом не отрываться
от дела, а также переметкой хозяйского прошлогоднего сена и засолом мороженного мяса.
— Десять рублей в месяц! — воскликнула, растерявшись
от радости, Фекла. — Да ведь это в
год целый капитал!
— Но разве вы забыли, что произошло пять
лет тому назад — я не забыла этого! Я не могу забыть, что мой отец — его убийца, что он меня проклял, что он разбил мое счастье и обрек меня на нищету и позор… Я буду нести свой крест до конца… Если бы он даже простил меня, то я бы не приняла его прощения, я бы теперь сама отказалась
от него…
Чтобы устранить
от нее всякое горе, я с охотой отдал бы последние
годы моей жизни…
— Вы думаете!.. — воскликнул Иван дрожащим голосом, выпрямляясь. — Так я скажу вам, что вы в этом молодом человеке, спасшем вам жизнь, который любит вашу крестницу, но которого вы оттолкнули и
от нее, и
от себя, узнали того, кого около двадцати
лет тому назад вы обручили с Таней… так как он — сын Марии Толстых, дочери Петра Иннокентьевича.
— Голова моя горит, сердце бьется, но все-таки я совершенно спокойна… С той ужасной минуты, когда я очнулась на станции, я себя никогда так хорошо не чувствовала… Мой сын жив!.. Мой сын жив… Эти слова, как целительный бальзам, проникли в мою душу! Боже, мне кажется, что в эту минуту с меня снято проклятие отца… Я не была сумасшедшая, Егор, но много, много
лет я жила в какой-то лихорадке… Мне кажется, что густой мрак, который скрывал
от меня все, рассеялся… и я опять прежняя Мария Толстых…
Далее она рассказала, как в течении двух десятков
лет она бродила по Сибири, живя в услужении в городах и селах… Многое она пропускала, но Егор Никифоров понимал, на что она подчас решалась
от безысходной нужды… Два последних
года она по
летам приходила на заимку Толстых и жила в тайге, посещая могилу отца своего ребенка.
Что ж? у кого сестра, племянница есть, дочь; // В Москве ведь нет невестам перевода; // Чего? плодятся
год от года; // А, батюшка, признайтесь, что едва // Где сыщется столица, как Москва.
Радомирецкий… Добродушный старик, плохо выбритый, с птичьим горбатым носом, вечно кричащий. Средними нотами своего голоса он, кажется, никогда не пользовался, и все же его совсем не боялись. Преподавал он в высших классах
год от году упраздняемую латынь, а в низших — русскую и славянскую грамматику. Казалось, что у этого человека половина внимания утратилась, и он не замечал уже многого, происходящего на его глазах… Точно у него, как у щедринского прокурора, одно око было дреманое.
Неточные совпадения
Трудись! Кому вы вздумали // Читать такую проповедь! // Я не крестьянин-лапотник — // Я Божиею милостью // Российский дворянин! // Россия — не неметчина, // Нам чувства деликатные, // Нам гордость внушена! // Сословья благородные // У нас труду не учатся. // У нас чиновник плохонький, // И тот полов не выметет, // Не станет печь топить… // Скажу я вам, не хвастая, // Живу почти безвыездно // В деревне сорок
лет, // А
от ржаного колоса // Не отличу ячменного. // А мне поют: «Трудись!»
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За дело принялась. // Три
года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что
год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется //
От старших да
от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Крестьяне рассмеялися // И рассказали барину, // Каков мужик Яким. // Яким, старик убогонький, // Живал когда-то в Питере, // Да угодил в тюрьму: // С купцом тягаться вздумалось! // Как липочка ободранный, // Вернулся он на родину // И за соху взялся. // С тех пор
лет тридцать жарится // На полосе под солнышком, // Под бороной спасается //
От частого дождя, // Живет — с сохою возится, // А смерть придет Якимушке — // Как ком земли отвалится, // Что на сохе присох…
Стародум(к Правдину). Чтоб оградить ее жизнь
от недостатку в нужном, решился я удалиться на несколько
лет в ту землю, где достают деньги, не променивая их на совесть, без подлой выслуги, не грабя отечества; где требуют денег
от самой земли, которая поправосуднее людей, лицеприятия не знает, а платит одни труды верно и щедро.
Простаков. Странное дело, братец, как родня на родню походить может. Митрофанушка наш весь в дядю. И он до свиней сызмала такой же охотник, как и ты. Как был еще трех
лет, так, бывало, увидя свинку, задрожит
от радости.