Эта часовня была известной всему Петербургу часовней Спасителя на Петербургской стороне, соединяющей в себе и высокочтимую православными святыню, и памятник исторической старины, так как построена «в домике Петра Великого», который со дня
основания города, уже более чем полтора столетия, стоит невредимым.
— Это карнавал, джентльмены, — повторил красный камзол. Он был в экстазе. — Нигде нет — только у нас, по случаю столетия
основания города. Поняли? Девушка недурна. Давайте ее сюда, она споет и станцует. Бедняжка, как пылают ее глазенки! А что, вы не украли ее? Я вижу, что она намерена прокатиться.
А если бы не состоялось призвание варягов, то не было бы удельного периода, не было бы боярина Кучки и основания Москвы, не было бы
основания города Санкт-Петербурга и учреждения института урядников.
От отца помнит он, как один из киевских князей Рюриковичей вступил в удельную усобицу с родным своим дядей, взял его стол, сжег обитель, церкви, срыл до
основания город.
Когда в Гель-Гью был поднят вопрос о памятнике
основанию города, Герд принял участие в конкурсе, и его модель, которую он прислал, необыкновенно понравилась.
–…есть указания в городском архиве, — поспешно вставил свое слово рассказчик. — Итак, я рассказываю легенду об
основании города. Первый дом построил Вильямс Гобс, когда был выброшен на отмели среди скал. Корабль бился в шторме, опасаясь неизвестного берега и не имея возможности пересечь круговращение ветра. Тогда капитан увидел прекрасную молодую девушку, вбежавшую на палубу вместе с гребнем волны. «Зюйд-зюйд-ост и три четверти румба!» — сказала она можно понять как чувствовавшему себя капитану.
Неточные совпадения
Целых шесть лет сряду
город не горел, не голодал, не испытывал ни повальных болезней, ни скотских падежей, и граждане не без
основания приписывали такое неслыханное в летописях благоденствие простоте своего начальника, бригадира Петра Петровича Фердыщенка.
Но никто не догадался, что благодаря именно этому обстоятельству
город был доведен до такого благосостояния, которому подобного не представляли летописи с самого его
основания.
Двоекурову Семен Козырь полюбился по многим причинам. Во-первых, за то, что жена Козыря, Анна, пекла превосходнейшие пироги; во-вторых, за то, что Семен, сочувствуя просветительным подвигам градоначальника, выстроил в Глупове пивоваренный завод и пожертвовал сто рублей для
основания в
городе академии; в-третьих, наконец, за то, что Козырь не только не забывал ни Симеона-богоприимца, ни Гликерии-девы (дней тезоименитства градоначальника и супруги его), но даже праздновал им дважды в год.
Во-первых, они окружили себя целою сетью доносов, посредством которых до сведения Грустилова доводился всякий слух, к посрамлению его чести относящийся; во-вторых, они заинтересовали в свою пользу Пфейфершу, посулив ей часть так называемого посумного сбора (этим сбором облагалась каждая нищенская сума́; впоследствии он лег в
основание всей финансовой системы
города Глупова).
Еще задолго до прибытия в Глупов он уже составил в своей голове целый систематический бред, в котором, до последней мелочи, были регулированы все подробности будущего устройства этой злосчастной муниципии. На
основании этого бреда вот в какой приблизительно форме представлялся тот
город, который он вознамерился возвести на степень образцового.