Неточные совпадения
Когда петля была сброшена, тело приняли
на руки стоявшие внизу, а Никитич осторожно спустился
с чурбана.
— А то где же? — оборвал его Яков Потапович. — Однако не теряйте времени, несите
с Богом, — заключил он, указав
рукою на завернутое в охабень тело снятого висельника.
Заранее ли предвкушал он всю сладость жестокого отмщения, придуманного им для врага своего, князя Василия Прозоровского, радовался ли гибели Якова Потапова, этого ничтожного сравнительно
с ним по положению человека, но почему-то казавшегося ему опаснейшим врагом, которого он не в силах был сломить имевшеюся в
руках его властию, чему лучшим доказательством служит то, что он, совместно
с достойным своим помощником, Хлопом, подвел его под самоубийство, довел его до решимости казнить себя самому, хотя хвастливо, как мы видели, сказал своему наперснику об умершем: «Разве не достало бы
на его шею другой петли, не нашлось бы и
на его долю палача», но внутри себя таил невольно какое-то странное, несомненное убеждение, что «другой петли» для этого человека именно не достало бы и «палача не нашлось бы», — или, быть может, Григорий Лукьянович погрузился в сластолюбивые мечты о красавице княжне Евпраксии Васильевне, которую он теперь считал в своей власти, — не будем строить догадок и предупреждать событий.
Изящный овал лица, белизна кожи и яркий румянец, горевший
на полных щеках, в соединении
с нежными, правильными, как бы выточенными чертами лица, густыми дугами соболиных бровей и светлым взглядом темно-карих глаз, полузакрытых густыми ресницами, высокой, статной фигурой, мягкостью очертаний открытой шеи, стана и полных, белоснежных
рук, видневшихся до локтя из-под широкого рукава сарафана, ни единым штрихом не нарушали гармонию в этом положительном идеале русской красоты, выдающеюся представительницей которого и была княжна Евпраксия Прозоровская.
Схватил он ее
на руки, да
с ношей драгоценной и перескочил через зверя прыжком молодецким.
Видит она ее красивое,
с выражением небесной кротости, лицо, взгляд ее умных и нежных глаз как бы и теперь покоится
на ней; чувствует княжна
на своей голове теплую, мягкую, ласкающую
руку ее любимой матери.
Таня между тем уселась рядом
с ним и фамильярно положила ему
руку на плечо.
Видит князь Василий приближающихся к плахе твердою поступью друга своего, князя Александра Борисовича Горбатого-Шуйского, рядом
с юным семнадцатилетним сыном его Петром. Спокойно держат они друг друга за
руку и ни малейшего страха не заметно
на открытых, честных лицах обоих.
Григорий Семенов не дал ей договорить последних слов, схватил ее
на руки, бросился по знакомому ему саду к калитке, выбежал
на берег реки и осторожно
с своей драгоценной ношей стал спускаться к одиноко стоявшему рыбацкому шалашу.
Увидя себя обезоруженным, державший женщину выпустил ее
с руки и она как пласт упала бы
на снег, если бы несколько
рук не подхватили ее и не уложили бережно
на раскинутый охабень.
Малюта не успел окончить своей мысли, как деревянный щит был отодвинут от двери шалаша чьею-то
рукою и
на его пороге появилась, освещенная ворвавшимися в шалаш снопом лунного света, Татьяна,
с блестевшим в
руке длинным лезвием ножа.
С перепугу они оба не сразу заметили, что это была женщина, — все их внимание было обращено
на блестевший в
руках таинственного пришельца длинный нож.
Умный Малюта хорошо понимал это и, по-своему любя свою семью, бессильно злобствовал
на то, что собственными
руками разрушил возможное ее благоденствие, но
с избранного им пути не было поворота в сторону и годами упроченную репутацию нельзя было сбросить, как изношенное платье.
Последний дрожащими от волнения
руками схватил перстень. Он узнал его, и ему припомнилось все давно минувшее. Князь Никита Воротынский, о судьбе которого он, бывши в походах, почти не знал ничего, был действительно друг и товарищ его детства и юности. Затем оба они поступили в ратную службу и бок о бок бились под Казанью
с татарами и крымским ханом. Князь Никита Воротынский был дружкой
на свадьбе князя Василия и покойной княгини Анастасии.
Получив
на свои
руки пациента, она
с ловкостью и знанием дела принялась за лечение его. Осмотрев вывих и раны, она живо вправила вывихнутую ногу, а к ранам приложила какую-то, собственного изобретения, примочку.
На другой день, утром, когда княжна Евпраксия, по обыкновению, пришла поздороваться
с отцом, князь Василий поцеловал ее крепче обыкновенного, усадил
с собой рядом
на скамью и взял ее обе
руки в свои.
Весь звериный притч, как назывались служители царского зверинца, был одет в турские кафтаны, обшитые золотыми нашивками так часто, что кармазинное сукно просвечивало узенькими полосками между галунов
на руках и
на груди;
на спине же приходились серебряные орлы
с Георгием Победоносцем.
Он передал ей полученный от Малюты кошелек, который она поспешно спрятала за пазуху, быстро,
с довольной улыбкой взвесив его
на руке.
Один из последних особенно бросился ему в глаза — это был золотой перстень
с блестящим яхонтом. Григорий Семенович не раз видел его
на руке Малюты.
— Не здесь, князь; мы место для беседы найдем укромное, без лишних людей, да и тебя
с семьей беспокоить мне не приходится, я его
с собой возьму… Пойдем, князь Воротынский, — он
с особой иронией подчеркнул его титул, — по приказу царя и великого князя всея Руси Иоанна Васильевича, ты мой пленник! — торжественно произнес Малюта, подходя к Владимиру и кладя ему
руку на плечо.
— Не замай, красавица,
на твой пай молодцов хватит, да и
с этого красота-то не слиняет вся, я его самую малость пощупаю… — захохотал Малюта, одною
рукою с силой отстраняя княжну, а другою направляя к выходу Воротынского.
Сидя
на этой скамье беседки,
с опущенными
на колени
руками, в созерцательной позе, несчастный княжеский приемыш мысленно снова переживал все им пережитое, полное для него роковой содержательности в последние дни.
Яков Потапович остался
на том же месте, и, если бы не пузырек
с какою-то жидкостью, который остался в его
руке, он бы подумал, что это был сон.
Григорий Семенов в мельчайших подробностях рассказал Якову Потаповичу обнаруженную им измену Татьяны Веденеевой и смерть ее от его
руки, возникшее в его уме решение, затаив свою злобу против Малюты, остаться у него
на службе
с единственною целью вызнать его намерения относительно княжны Евпраксии и помешать привести в исполнение грязные замыслы этого дьявольского отродья, что он, по мере сил, пока и исполнял.
— Об этом не тревожься, я через знакомых мне княжеских людишек предупредил Панкратьевну, чтобы глядела зорко в этот вечер за княжною. Небось, старая из глаз не выпустит. Разве до самого князя Василия доберется рыжий пес Малюта, ну, да этого в один день не сделается… Ты здесь отдохни, подкрепись, есть тут кое-что из съестного, — указал Григорий Семенов
рукою на разрытую солому, откуда он доставал кувшин
с вином, — а я мигом сбегаю и все разузнаю.
Девушки, видевшие из окон происшедшую свалку, но хорошенько не разобравшие в чем дело, кинулись к ней
на помощь вместе
с продолжавшей причитать Панкратьевной. Их визг и крики смертельного испуга огласили княжеские хоромы. В этот же момент
на пороге светлицы появился князь Владимир Воротынский, схватил бесчувственную княжну и бросился, держа ее
на руках, как ребенка, вниз по лестнице. Все это было делом одной минуты.
Машинально села молодая девушка
на скамью, провела
рукою по голове и старалась припомнить, что
с ней случилось и как она сюда попала.
Глаза Малюты злобно сверкнули. Он подскочил к княжне, схватил ее в свои объятия и стал покрывать страстными поцелуями. Напрасно она делала усилия, чтобы освободиться, он все крепче и крепче сжимал ее. Вдруг в голове ее мелькнула счастливая мысль, и она, высвободив одну
руку,
с быстротою молнии выхватила из ножен висевший
на его поясе кинжал.
Яков Потапович бережно взял
на руки дорогую для него ношу, обернул ее в лежавшее
на постели теплое ватное одеяло и вынес
на двор, где уже дожидался его Григорий Семенович
с оседланными лошадьми беглецов.
Всадники повернули коней. У ворот монастыря Григорий Семенович бережно снял
с седла княжну Евпраксию и передал ее
на руки соскочившему
с лошади Якову Потаповичу.
— Ты, Григорий, — обратился царь к последнему, — съезди сам
с ним, — он
рукой указал
на доносчика, — разузнай
на месте под
рукою все дело и привези ко мне изменные грамоты.