Неточные совпадения
Графу Ивану Павловичу Кутайсову — любимцу
императора Павла Петровича, было в то время сорок три года. Это был видный, красивый мужчина, со смуглым, выразительным
лицом, обличавшим его восточное происхождение.
Император был до того растроган, что закрыл
лицо и заплакал, за ним заплакала императрица и во всем собрании разве десятый человек не плакал.
Все было оживлено, все ликовало, и центром этого оживления был
император Павел Петрович, с
лица которого, как успели заметить все, во все пребывание его в Москве, не сходила довольная улыбка.
— Я вхожу сюда, — сказал Павел Петрович окружавшим его
лицам, — не так, как входил со мною в Брюнне
император Иосиф в монастырь этих почтенных господ. Первое слово
императора было; «Эту комнату взять для больных, эту — для госпитальной провизии». Потом он приказал привести к нему настоятеля монастыря, и когда тот явился, обратился к нему с вопросом: «Когда же вы удалитесь отсюда?» Я же, — заключил государь, — поступаю совершенно иначе, хотя я еретик, а Иосиф был римско-католический
император.
Аббат Грубер догадывался, что за последнее время около
императора находятся
лица, не слишком благосклонные к обществу Иисуса, и что они стараются внушить государю недоверие к этому учреждению, выставляя те опасности, какие могут угрожать России, вследствие участия иезуитов в воспитании русского юношества. [Е. Карнович, «Мальтийские рыцари в России».]
Тогда аббат Грубер и его партия, в составе которой было, как мы знаем, не мало приближенных к государю
лиц, начали стараться выставить митрополита до того забывшегося в упоении своей духовной власти, что он осмеливался будто бы не подчиняться повелениям и указам
императора.
При
императоре Павле
лица, не имевшие к нему постоянного доступа и желавшие просить его о чем-нибудь или объясниться с ним по какому-нибудь делу, должны были, по утрам в воскресенье, являться во дворец и ожидать в приемной зале, смежной с Церковью, выхода оттуда государя по окончанию обедни.
Со своей стороны, аббат Грубер писал прославившемуся победами полководцу, что он довершит свою славу восстановлением во Франции Христовой церкви и монархии и довольно прозрачно намекал, что при таком образе действий он найдет для себя надежного союзника в
лице русского
императора.
О, какой это был сон! Какой тяжелый, ужасный… Деревянная балюстрада стояла на своем месте. В лунном свете
лицо императора улыбалось с портрета. Все было прежним — белые стены, парадные портреты, позолота массивных рам… Впору было бы успокоиться и возвращаться в дортуар, однако новое необычное явление приковывало к себе мое внимание.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое
лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне.
Ростов стоял недалеко от трубачей и издалека своими зоркими глазами узнал государя и следил за его приближением. Когда государь приблизился на расстояние 20-ти шагов и Николай ясно, до всех подробностей, рассмотрел прекрасное, молодое и счастливое
лицо императора, он испытал чувство нежности и восторга, подобного которому он еще не испытывал. Всё — всякая черта, всякое движение — казалось ему прелестно в государе.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому
лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
Неточные совпадения
Сзади нее, выглядывая из-за ее плеча, стоял рослый молодой человек в светлой паре, с надменным
лицом и с усами вверх, как у
императора Вильгельма, даже похожий несколько на Вильгельма.
И правда, он похож на Каменного гостя, когда изредка, не более пяти-шести раз в год, он проходит медленно и тяжело по училищному квадратному коридору, прямой, как башня, похожий на Николая I, именно на портрет этого
императора, что висит в сборном зале; с таким же высоким куполообразным лбом, с таким же суровым и властным выражением
лица.
— Это им обоим нисколько не помешает козни строить… Я вам никогда не рассказывал, что эти
лица со мною при покойном
императоре Александре сделали… перед тем как мне оставить министерство духовных дел? […оставить министерство духовных дел… — А.Н.Голицын оставил министерство народного просвещения, одно время объединенное с министерством духовных дел, в 1824 году.]
Но всего прискорбнее для меня было то, что при мне оскорбляли моего всемилостивейшего повелителя и
императора Наполеона III, а в его
лице и мою прекрасную, дорогую Францию.
— Незримая нить — понимаешь? — спрашивает он меня и смотрит в
лицо мое округленными глазами, точно испугавшись чего-то. — Прими государь-императора за паука…