«Нет, он не таков, он, вероятно, готовит князю удар, удар публичный, он захочет позабавиться этим страшным приключением, этой роковой опрометчивостью князя… — тотчас и отвечал на нее Андрей Павлович. — Унизить князя Святозарова: сорвать с него маску высоконравственного человека в этот развращенный век, затоптать в грязь имя родовитого вельможи — это ли
не победа развратника Потемкина, для выскочки — светлейшего князя римской империи».
Неточные совпадения
Императрица назвала его Таврическим и подарила великолепному «князю Тавриды», как называли тогда
не только в России, но и в Европе, увенчанного лаврами военных
побед Потемкина.
Становится понятным, что по числу своих
побед над прекрасным полом он
не уступал герою романтических новелл… Дон Жуану де Тенорио.
— Меня
не соблазняет
победами, воинскими триумфами, когда я вижу, что они напрасны и гибельны. Солдаты
не так дешевы, чтобы ими транжирить и швырять по-пустому… Упаси Бог тратить людей, я
не кожесдиратель-людоед… тысячи лягут даром… Да и полководец я
не по своей воле, а по указу…
не в моей это природе…
Не могу видеть крови, ран, слышать стоны и вопли истерзанных, изуродованных людей… Гуманитет излишний несовместим с войною. Так-то…
— Как? — сказал удивленный де Линь. — А Кинбурнская
победа… отплытие флота… неужели все это ни к чему
не послужит?.. Я скакал день и ночь. Меня уверяли, что вы начали осаду!
Австрийцы потерпели во всех своих предприятиях полнейшую неудачу, император Иосиф, лично предводительствовавший армией, был разбит турками и, возвратясь в столицу, помышлял уже
не о
победах, а о защите собственных владений.
— Ребята, — говорил он солдатам, — для русских солдат нет середины между
победой и смертью. Коли сказано вперед, так я
не знаю, что такое ретирада, усталость, голод и холод.
Все эти подвиги и
победы Александр Васильевич приписывал далеко
не себе, а солдатам — чудо-богатырям, как он всегда называл их.
Это состояние духа далеко
не способствовало
победе над ней со стороны другого.
— Но как дерзнул ты заключить мир
не только без моего согласия, но даже
не посоветовавшись со мной?.. Мир невыгодный, и в тот самый день, когда Ушаков одержал
победу над турецким флотом у мыса Калакрии, когда султан уже трепетал видеть русский флот под стенами Царьграда… Несчастный!
Она готовилась пока разделить с сестрой ее труды — лишь только, так или иначе, выйдет из этой тяжкой борьбы с Марком, которая кончилась наконец недавно,
не победой того или другого, а взаимным поражением и разлукой навсегда.
— И он понял, что она умрет, но не уступит ему. До этого «да» он порою обнимал и целовал ее, она боролась с ним, но сопротивление ее слабело, и он мечтал уже, что однажды она уступит, и тогда ее инстинкт женщины поможет ему победить ее. Но теперь он понял, что это была бы
не победа, а порабощение, и с той поры перестал будить в ней женщину.
Награда в борьбе — гибель? Гибель, а
не победа? Гибель, и иных наград ему не нужно? Очевидно, процесс борьбы обратился для него в цель, а обратился потому, что подлинная цель самого его ужасает своею пустотою и бессодержательностью.
Адольф краснел от этой похвалы, потому что огонь, горевший тогда в его глазах, зажгли
не победы Александровы, но воспоминание о прогулках с Луизой по гельметскому саду.
Неточные совпадения
Победа над Наполеоном еще более утвердила их в этом мнении, и едва ли
не в эту самую эпоху сложилась знаменитая пословица:"Шапками закидаем!", которая впоследствии долгое время служила девизом глуповских подвигов на поле брани.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство
не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних
победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
В то время, когда Ираида беспечно торжествовала
победу, неустрашимый штаб-офицер
не дремал и, руководясь пословицей: «Выбивай клин клином», — научил некоторую авантюристку, Клемантинку де Бурбо, предъявить свои права.
На другое утро, во вторник, Алексей Александрович, проснувшись, с удовольствием вспомнил вчерашнюю
победу и
не мог
не улыбнуться, хотя и желал казаться равнодушным, когда правитель канцелярии, желая польстить ему, сообщил о слухах, дошедших до него, о происшедшем в комиссии.
— Ничего, ничего! — сказала она. — Я сама
не знаю: одинокая ли жизнь, нервы… Ну,
не будем говорить. Что ж бега? ты мне
не рассказал, — спросила она, стараясь скрыть торжество
победы, которая всё-таки была на ее стороне.