Неточные совпадения
Воображение его вспыхивало, и он путем сверкнувшей догадки схватывал тень, верхушку истины, дорисовывал остальное и уже
не шел долгим опытом и трудом завоевывать прочную
победу.
Заехали они еще к одной молодой барыне, местной львице, Полине Карповне Крицкой, которая смотрела на жизнь, как на ряд
побед, считая потерянным день, когда на нее никто
не взглянет нежно или
не шепнет ей хоть намека на нежность.
—
Не будьте, однако, слишком сострадательны: кто откажется от страданий, чтоб подойти к вам, говорить с вами? Кто
не поползет на коленях вслед за вами на край света,
не только для торжества, для счастья и
победы — просто для одной слабой надежды на
победу…
— Видите, кузина, для меня и то уж счастье, что тут есть какое-то колебание, что у вас
не вырвалось ни да, ни нет. Внезапное да — значило бы обман, любезность или уж такое счастье, какого я
не заслужил; а от нет было бы мне больно. Но вы
не знаете сами, жаль вам или нет: это уж много от вас, это половина
победы…
— Что она там тебе шептала?
Не слушай ее! — сказала бабушка, — она все еще о
победах мечтает.
Но и то хорошо, и то уже
победа, что он чувствовал себя покойнее. Он уже на пути к новому чувству, хотя новая Вера
не выходила у него из головы, но это новое чувство тихо и нежно волновало и покоило его,
не терзая, как страсть, дурными мыслями и чувствами.
Его занимал общий ход и развитие идей,
победы науки, но он выжидал результатов,
не делая pas de geants, [гигантских шагов (фр.).]
не спеша креститься в новую веру, предлагающую всевозможные умозрения и часто невозможные опыты.
Чтобы уже довершить над собой
победу, о которой он, надо правду сказать, хлопотал из всех сил,
не спрашивая себя только, что кроется под этим рвением: искреннее ли намерение оставить Веру в покое и уехать или угодить ей, принести «жертву», быть «великодушным», — он обещал бабушке поехать с ней с визитами и даже согласился появиться среди ее городских гостей, которые приедут в воскресенье «на пирог».
«Вот уж до чего я дошел: стыжусь своего идола — значит,
победа близка!» — радовался он про себя, хотя ловил и уличал себя в том, что припоминает малейшую подробность о ней, видит,
не глядя, как она войдет, что скажет, почему молчит, как взглянет.
Райский пошел домой, чтоб поскорее объясниться с Верой, но
не в том уже смысле, как было положено между ними.
Победа над собой была до того верна, что он стыдился прошедшей слабости и ему хотелось немного отметить Вере за то, что она поставила его в это положение.
— Ничего, но ты будто… одолела какое-то препятствие:
не то победила,
не то отдалась
победе сама, и этим счастлива…
Не знаю что: но ты торжествуешь! Ты, должно быть, вступила в самый счастливый момент…
Викентьев одержал, по-видимому,
победу — впрочем, уже подготовленную. Если обманывались насчет своих чувств Марфенька и Викентьев, то бабушка и Марья Егоровна давно поняли, к чему это ведет, но вида друг другу и им
не показывали, а сами молча, каждая про себя, давно все обдумали, взвесили, рассчитали — и решили, что эта свадьба — дело подходящее.
— Еще? — что еще? Теперь забыла. Говорит, что все эти «попытки служат истине, очищают ее, как огнем, что это неизбежная борьба, без которой
победа и царство истины
не было бы прочно…» И мало ли что он еще говорил!..
Притом одна материальная
победа, обладание Верой
не доставило бы ему полного удовлетворения, как доставило бы над всякой другой. Он, уходя, злился
не за то, что красавица Вера ускользает от него, что он тратил на нее время, силы, забывал «дело». Он злился от гордости и страдал сознанием своего бессилия. Он одолел воображение, пожалуй — так называемое сердце Веры, но
не одолел ее ума и воли.
И вот она уходит,
не оставив ему никакого залога
победы, кроме минувших свиданий, которые исчезнут, как следы на песке. Он проигрывал сражение, терял ее и, уходя, понимал, что никогда
не встретит другой, подобной Веры.
Где замечала явную ложь, софизмы, она боролась, проясняла себе туман, вооруженная своими наблюдениями, логикой и волей. Марк топал в ярости ногами, строил батареи из своих доктрин и авторитетов — и встречал недоступную стену. Он свирепел, скалил зубы, как «волк», но проводником ее отповедей служили бархатные глаза, каких он
не видал никогда, и лба его касалась твердая, но нежная рука, и он, рыча про себя, ложился смиренно у ног ее, чуя
победу и добычу впереди, хотя и далеко.
«Нечестно венчаться, когда
не веришь!» — гордо сказал он ей, отвергая обряд и «бессрочную любовь» и надеясь достичь
победы без этой жертвы, а теперь предлагает тот же обряд!
Не предвидел!
Не оценил вовремя Веру, отвергнул, гордо ушел… и оценил через несколько дней!
Неточные совпадения
Победа над Наполеоном еще более утвердила их в этом мнении, и едва ли
не в эту самую эпоху сложилась знаменитая пословица:"Шапками закидаем!", которая впоследствии долгое время служила девизом глуповских подвигов на поле брани.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты) и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже и это обстоятельство
не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних
победах над турками, и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз возьмет приступом крепость Хотин.
В то время, когда Ираида беспечно торжествовала
победу, неустрашимый штаб-офицер
не дремал и, руководясь пословицей: «Выбивай клин клином», — научил некоторую авантюристку, Клемантинку де Бурбо, предъявить свои права.
На другое утро, во вторник, Алексей Александрович, проснувшись, с удовольствием вспомнил вчерашнюю
победу и
не мог
не улыбнуться, хотя и желал казаться равнодушным, когда правитель канцелярии, желая польстить ему, сообщил о слухах, дошедших до него, о происшедшем в комиссии.
— Ничего, ничего! — сказала она. — Я сама
не знаю: одинокая ли жизнь, нервы… Ну,
не будем говорить. Что ж бега? ты мне
не рассказал, — спросила она, стараясь скрыть торжество
победы, которая всё-таки была на ее стороне.