— Надо его отдать в какое-нибудь бедное семейство на воспитание за хорошее вознаграждение. Я завещаю ему капитал, чтобы он мог жить безбедно, но главное, чтобы он никогда
не узнал тайны своего рождения… Все это будет идти через твои руки… Мое имя не должно упоминаться… Об этом мы поговорим после, у нас будет впереди достаточно времени, теперь же поезжай с Богом…
Неточные совпадения
— Я чувствую, что
не могу совладеть с собой… О, говорите, как вы могли
узнать тайну, которую я сам от себя скрывал… Может быть, она сама вам сказала?..
— Ты доверила мне часть своей
тайны, милая Зина, но сказала, с понятной сдержанностью,
не все… Но настоящая дружба проницательна… Ты простишь меня, если я тебе скажу, что я все
узнала.
— Сидорыч, — сказал ему князь, — я
знаю, что ты мне предан, ты доказывал мне это
не раз, я за это платил тебе своею откровенностью. Чего я
не мог тебе сказать, ты, вероятно, догадывался сам. Таким образом, ты
знаешь все мои
тайны, даже семейные… Сегодня я должен тебе дать очень важное поручение, которое будет новым доказательством моего к тебе доверия… Но раньше я должен быть вполне уверен, что ты готов мне повиноваться.
Чего только не приходило ей в голову, но,
не зная тайн фармазонской веры, не могла она представить себе о беде, грозившей Дуне.
Ибо ложна та антропология, которая убивает человека, которая не отвечает бесконечной природе человека,
не знает тайны человеческой природы — ключа к тайне бытия.
Неточные совпадения
Он
знал, что между им и ею
не может и
не должно быть
тайн, и потому он решил, что так должно; но он
не дал себе отчета о том, как это может подействовать, он
не перенесся в нее.
Теперь я должен несколько объяснить причины, побудившие меня предать публике сердечные
тайны человека, которого я никогда
не знал. Добро бы я был еще его другом: коварная нескромность истинного друга понятна каждому; но я видел его только раз в моей жизни на большой дороге; следовательно,
не могу питать к нему той неизъяснимой ненависти, которая, таясь под личиною дружбы, ожидает только смерти или несчастия любимого предмета, чтоб разразиться над его головою градом упреков, советов, насмешек и сожалений.
Инспектор врачебной управы вдруг побледнел; ему представилось бог
знает что:
не разумеются ли под словом «мертвые души» больные, умершие в значительном количестве в лазаретах и в других местах от повальной горячки, против которой
не было взято надлежащих мер, и что Чичиков
не есть ли подосланный чиновник из канцелярии генерал-губернатора для произведения
тайного следствия.
Поди ты сладь с человеком!
не верит в Бога, а верит, что если почешется переносье, то непременно умрет; пропустит мимо создание поэта, ясное как день, все проникнутое согласием и высокою мудростью простоты, а бросится именно на то, где какой-нибудь удалец напутает, наплетет, изломает, выворотит природу, и ему оно понравится, и он станет кричать: «Вот оно, вот настоящее знание
тайн сердца!» Всю жизнь
не ставит в грош докторов, а кончится тем, что обратится наконец к бабе, которая лечит зашептываньями и заплевками, или, еще лучше, выдумает сам какой-нибудь декохт из невесть какой дряни, которая, бог
знает почему, вообразится ему именно средством против его болезни.
Да, может быть, боязни
тайной, // Чтоб муж иль свет
не угадал // Проказы, слабости случайной… // Всего, что мой Онегин
знал… // Надежды нет! Он уезжает, // Свое безумство проклинает — // И, в нем глубоко погружен, // От света вновь отрекся он. // И в молчаливом кабинете // Ему припомнилась пора, // Когда жестокая хандра // За ним гналася в шумном свете, // Поймала, за ворот взяла // И в темный угол заперла.