Неточные совпадения
Императрица, как мы знаем, с самого начала царствования вступила на путь своего отца — Петра Великого. Она восстановила значение
Сената, который пополнен был русскими членами.
Сенат зорко следил за коллегиями, штрафовал их за нерадение, отменял несправедливые их приговоры. Вместе с тем он усиленно работал, стараясь ввести порядок в управление и ограничить злоупотребления областных
властей. Но больше всего он занимался исполнением проектов Петра Шувалова.
И если б уже он, по высочайше дарованной ему власти, нашел нужным обследовать его, тогда министерство приводи в исполнение и, по требованию его, сажай меня хоть в кандалы; но само оно не могло этого сделать, ибо покрывалось высшею
властью сената…
— И вот и всё, за чтó государство заплатило миллионы! — сказал он. — Мы хотим дать новую судебную
власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому-то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Неточные совпадения
Губернатора велено было судить
сенату…, [Чрезвычайно досадно, что я забыл имя этого достойного начальника губернии, помнится, его фамилья Жеребцов. (Прим. А. И. Герцена.)] оправдать его даже там нельзя было. Но Николай издал милостивый манифест после коронации, под него не подошли друзья Пестеля и Муравьева, под него подошел этот мерзавец. Через два-три года он же был судим в Тамбове за злоупотребление
властью в своем именье; да, он подошел под манифест Николая, он был ниже его.
Решение окружного суда всякий раз представляется на утверждение начальника острова, который в случае несогласия с приговором разрешает дело своею
властью, причем о всяком изменении приговора доносит правительствующему
сенату.
Сенат, который в отсутствие Монарха имел всю
власть Его, но который по кончине Петра утратил свое могущество — будучи заменен Верховным Тайным Советом, а после Кабинетом Императорским — хотя и был восстановлен со всеми правами Императрицею Елисаветою, но бесчисленные дела, стекаясь в сем главном судилище, так сказать, исчезали в его архивах к неизъяснимому вреду частных людей и государственной экономии.
— Нет, матушка Маргарита, нет, — отвечала опытная во всяких делах, в самый
сенат писавшая просьбы Феозва. — Не такое дело, никакими просьбами тут не пособишь. Царско уложенье что Божье веленье — су́против его не пойдешь… Терпеть надо, матушка, терпеть! На то
власть Создателя! Господь сам терпел и нам повелел…
Призвав Бога в помощь, размыслив зрело о предмете, столь близком к нашему сердцу и столь важном для государства, и находя, что существующие постановления о порядке наследования престола, у имеющих на него право, не отъемлют свободы отрешить от сего права в таких обстоятельствах, когда за сим не предстоит никакого затруднения в дальнейшем наследовании престола, — с согласия августейшей родительницы нашей, по дошедшему до нас наследственно верховному праву главы императорской фамилии, и по врученной нам от Бога самодержавной
власти, мы определили: во-первых — свободному отречению первого брата нашего, цесаревича и великого князя Константина Павловича от права на всероссийский престол быть твердым и неизменным; акт же сего отречения, ради достоверной известности, хранить в московском Большой Успенском соборе и в трех высших правительственных местах Империи нашей: в святейшем синоде, государственном совете и правительствующем
сенате; во-вторых — вследствие того, на точном основании акта о наследовании Престола, наследником нашим быть второму брату нашему, великому князю Николаю Павловичу.