— Братья! Час суда Божия наступает! Еще одна ночь, и мы узрим врага нашего: посвятите
последние часы сии на бдение и молитву! Грозный день наступает и разрешит судьбу нашу. Мужайтесь! Тот час, в который вы должны показать всю твердость нашу, приближается, луч солнца озарит битву кровавую. Итак, братья, ополчитесь крепостью и призовите в помощь Господа, сильного в бранях, поборника в правде, и Он поразит ужасом сердца врагов наших! Кто верова Господеви и постыдися? Кто призва имя Его и призрен бе?
Неточные совпадения
Часа два спустя молодой Суворов вернулся, о чем было доложено Василию Ивановичу, а
последний сообщил это известие генералу Ганнибалу. Тот, верный своему обещанию, поднялся наверх и застал мальчика снова лежащим на полу и углубленным в книгу и карты. Он не слыхал, как вошел нежданный гость.
Жил же он на вольной квартире для того, чтобы успешней заниматься науками. Он посещал классы Сухопутного шляхетского кадетского корпуса в
часы преподавания военных наук и нанял себе учителя. Для занятий нужны были книги, а книги были дороги. Вот на что большей частью шли присылаемые Василием Ивановичем деньги. Кроме того, кошелек его был всегда открыт для нужд бедных солдат, за что
последние обожали своего молодого товарища.
Прошло около трех месяцев. Александр Васильевич продолжал усиленно заниматься и лишь один свободный
час в сутки просиживал у постели больной.
Последней доставляло это необычайное наслаждение, но вместе с тем приносило и серьезный вред. Она волновалась и болтала без умолку. Как все чахоточные, она все строила разные планы на будущее.
Дав отдохнуть своим храбрецам один только
час, Александр Васильевич возвратился в Слоним и, оставив там пленных, раненых и тяжести, под малым прикрытием пошел немедленно к Пинску, где находилось остальное войско Огинского и где было собрание его приверженцев, разогнал их, рассеял, принудил к покорности и через Брест возвратился в Люблин, успокоив Литву и лишив конфедератов
последней надежды на возмущение этой провинции.
Он спал уже не на сене, и обеденное время назначено было не утром, а во втором
часу дня. Чувствуя себя лучше, Суворов то, по примеру
последних лет, продолжал заниматься турецким языком, то разговаривал с окружающими о делах государственных и военных. Никто, однако, не слышал от него ни упреков, ни жалоб относительно немилости государя.
Хоть бы заикнулся, беспутный, — а вот теперь к
последнему часу и пригнал! когда уж почти начеку: сесть бы да и ехать, а? а ты вот тут-то и напакостил, а? а?
И до того уже задавила его безвыходная тоска и тревога всего этого времени, но особенно
последних часов, что он так и ринулся в возможность этого цельного, нового, полного ощущения.
Митя, впрочем, не знал, что будет тогда, до самого
последнего часу не знал, в этом надо его оправдать.
Неточные совпадения
Она взглянула на
часы. Еще оставалось три
часа, и воспоминания подробностей
последнего свидания зажгли ей кровь.
Но после этого
часа прошел еще
час, два, три, все пять
часов, которые он ставил себе самым дальним сроком терпения, и положение было все то же; и он всё терпел, потому что больше делать было нечего, как терпеть, каждую минуту думая, что он дошел до
последних пределов терпения и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Засим это странное явление, этот съежившийся старичишка проводил его со двора, после чего велел ворота тот же
час запереть, потом обошел кладовые, с тем чтобы осмотреть, на своих ли местах сторожа, которые стояли на всех углах, колотя деревянными лопатками в пустой бочонок, наместо чугунной доски; после того заглянул в кухню, где под видом того чтобы попробовать, хорошо ли едят люди, наелся препорядочно щей с кашею и, выбранивши всех до
последнего за воровство и дурное поведение, возвратился в свою комнату.
Он бродил без цели. Солнце заходило. Какая-то особенная тоска начала сказываться ему в
последнее время. В ней не было чего-нибудь особенно едкого, жгучего; но от нее веяло чем-то постоянным, вечным, предчувствовались безысходные годы этой холодной мертвящей тоски, предчувствовалась какая-то вечность на «аршине пространства». В вечерний
час это ощущение обыкновенно еще сильней начинало его мучить.
Отвечая на них, он проговорил три четверти
часа, беспрестанно прерываемый и переспрашиваемый, и успел передать все главнейшие и необходимейшие факты, какие только знал из
последнего года жизни Родиона Романовича, заключив обстоятельным рассказом о болезни его.