Неточные совпадения
Сама же постройка Марли возобновлена императрицей Елизаветой Петровной. При ней же была сделана в Монплезир проходная каменная галерея,
а в описываемое время окончена
графом Растрелли постройка каменной кухни, где императрица сама занималась приготовлением кушаний для своего стола, изобретая часто совершенно новые.
Граф Герман Лесток, по происхождению француз, приехал в Россию в 1713 году и определен домашним доктором Екатерины,
а в 1718 году сослан Петром в Казань, как уверяет Штелин в своих анекдотах. Со вступлением на престол Екатерины I Лесток был возвращен из ссылки и определен врачом к цесаревне Елизавете. Он умел ей понравиться своим веселым характером и французской любезностью. Вскоре он ей представил план овладеть престолом.
Военный его гений, — замечает о Суворове
граф Милютин, — несмотря на всю свою оригинальность, выработался под влиянием классических впечатлений. Чтобы довести до степени законченности предпринятое самообразование, Суворову нужно было иметь большую силу воли,
а чтобы сладить с внутренним смыслом задачи, требовался обширный ум.
В 1759 году, в чине подполковника, он получил новое назначение и поступил под начальство князя Волконского,
а затем определен к генерал-аншефу
графу Фермору дивизионным дежурным, то есть к исправлению должностей в роде дежурного штаб-офицера или начальника штаба.
— Пять тыщ в приданое отвалила,
а меня тряпками пичкает, нет чтобы о своей верной рабе позаботиться, на ветер деньги швыряет… Исполат
графу Станиславу Владиславовичу, что чистит ее, урода кривобокого, — злобствовала молодая девушка.
Это озлобление горничной к барыне, не замеченное последней, не ускользнуло от зоркого глаза
графа Довудского. Подобное настроение Стеши было ему на руку. Он искал себе в союзники близких лиц к княжне Александре Яковлевне,
а на что ближе к ней была ее камеристка, которой, как знал Станислав Владиславович, княжна всецело доверяла.
Она чувствовала во всем теле какую-то сладкую истому. Обыкновенно же она принимала
графа в гостиной. Стеша удалилась, и через минуту в будуар вошел Станислав Владиславович, плотно притворив за собою дверь и опустив портьеру. Княжна не обратила и на это внимания. Она была в каком-то полусне. Ей даже показалось, что вошел не
граф,
а «он», Николай.
И жених и невеста окружены были ореолом — один воинской,
а другая романической славы. Сигизмунд Нарцисович Кржижановский, успевший понравиться и старику Василию Ивановичу, и даже Александру Васильевичу Суворову, был одним из шаферов невесты. Был в числе приглашенных и
граф Станислав Владиславович Довудский, самодовольный, красивый и изящный.
Суворова знали во всей старой Финляндии еще с 1773 года, когда он, по поручению императрицы, обозревал этот край. Нейшлотский бургомистр был в то время при какой-то депутации и видел его не один раз,
а комендант крепости служил прежде под начальством
графа.
В Фридрихсгаме Александр Васильевич жил в доме госпожи Грин, вдовы местного штаб-лекаря, лучшем во всем городе.
Граф занимал верхний этаж,
а хозяйка помещалась внизу. Она была женщина умная, ловкая, пользовалась общим уважением в городе, хорошо говорила по-русски и вполне умела угодить своему знаменитому жильцу.
Накануне, когда Суворов приехал в Зимний дворец из Стрельни,
граф Зубов встретил его не в полной форме,
а в обыкновенном ежедневном костюме, что было принято за неуважение и пренебрежение. Теперь Александр Васильевич ему отплатил, приняв временщика в дверях своей спальни, в одном ночном белье.
На письмо это
граф словесно ответил гонцу, что «он сам должен,
а почему и не может ей помочь,
а впредь будет стараться».
Письмо это представлено Николаевым князю Куракину при докладе, что приказ человеку сказан через графского камердинера,
а человек
графа не видал.
— Горячка, видимо, от страшного нервного потрясения. Расспросы окружающих о причине не привели ни к чему. Последний с ней говорил ее поверенный,
граф Довудский, но его здесь нет,
а потому его и не спрашивали.
—
А граф Довудский бывает?
«
Граф Александр Васильевич! Теперь нам не время рассчитываться. Виноватым Бог простит. Римский император требует вас в начальники своей армии и вручает вам судьбу Австрии и Италии. Мое дело на сие согласиться,
а ваше спасти их. Поспешите приездом сюда и не отнимайте у славы ваше время,
а у меня удовольствия вас видеть. Пребываю к вам доброжелательным.
Аудиенция продолжалась более часу. После него дана аудиенция
графу Разумовскому,
а затем приняты офицеры, составлявшие свиту Суворова. Александр Васильевич вернулся домой при тех же овациях народа.