Неточные совпадения
— А если я не могу удержаться! Если я боюсь за тебя, боюсь, что ты увлечешься. Княжна, видимо, обратила
на тебя свое
внимание. Не далее как сегодня, после чаю,
она здесь мне призналась, что ты
ей очень нравишься, что ты, видимо, умный, недюжинный человек.
Это было настолько неожиданно для княгини, что
она даже не обратила
внимания на то, что Николай Леопольдович и княжна, по словам князя, не наглядятся друг
на друга.
Сестра Лида призналась
ей, что
она любит его, княжна Маргарита видела, что «идеальный друг» остался
ей верен, по-прежнему восторженно любит
ее, по-прежнему благоговеет перед
ней, мало обращая
внимания на влюбленную Лиду.
Яков был серьезен и не обращал
на нее ни малейшего
внимания, что
ее еще более подзадоривало.
Княгиня, так как дело касалось не
ее дочерей, не обращала ни малейшего
внимания на занятия принятой из милости в дом сироты, как
она называла Александрину некоторым знавшим о
ее существовании знакомым, тем более, что и занятия эти, согласно намерениям княгини, должны были вскоре прекратиться.
Николай Леопольдович не обратил
на ее слова
внимания и убежал к гостям.
Самою равною для
нее партиею, по мнению и приговору высшего судилища петербургского большого света, разделяемому и родителями красавицы, был князь Владимир Александрович Шестов, но с ним-то княжна Анна и вела себя еще загадочнее, чем с другими:
она прямо не обращала
на него ни малейшего
внимания, всецело и всюду игнорируя его присутствие, даже у себя дома.
Виктор выбивался из сил обратить
на себя
внимание когда-то любившей его и принадлежавшей ему девушки, а
ее почти безразличное отношение к его ухаживанию еще более распаляло его страсть, доводя
ее до апогея. Вместе с часу
на час возрастающим чувством молодого князя возрастали и расходы, соединенные с ухаживанием за «знаменитостью».
Князь Шестов не обратил
на нее никакого
внимания, да вероятно не совсем и понял.
Она не обратила
на это восклицание никакого
внимания.
— Нестоящий
внимания субъект! — заметил буфетчик. — Промышляют они с женой тем, что собирают
на похороны друг друга —
она значит неутешной вдовой, а он неутешливым вдовцом прикидываются и подачки все пропивают.
Кроме того, Егор Анатольевич открыл в церковных книгах русской церкви в Берлине подчистку в месяце совершения брака Антонины Луганской с
ее мужем, и
на это обстоятельство, имевшее, по его словам, важное значение для дела, он тоже обратил
ее внимание.
Появление в салонах Александры Яковлевны Князева,
на которого
она прежде, казалось, не обращала никакого
внимания, в роли счастливого поклонника, видимо пользующегося взаимностью, конечно, ему первому бросилось в глаза и больно защемило его сердце.
Княгиня несколько раз нервною походкой прошлась по комнате и снова села.
На окружающую обстановку, действительно художественную,
она не обратила никакого
внимания.
Она чувствовала себя в каком-то пространстве.
— Да бросьте вы о нем нюнить-то, — сказал
ей Николай Николаевич, которому
она передала, со слезами
на глазах, о приеме, устроенном
ей ее мужем, — он там, как какая-нибудь баба, от страху с ума спятил, а вы обращаете
внимание на его разговоры… Погодите! Все перемелится — мука будет…
Утром страшный кошмар, несколько раз повторявшийся ей в сновидениях еще до связи с Вронским, представился ей опять и разбудил ее. Старичок с взлохмаченной бородой что-то делал, нагнувшись над железом, приговаривая бессмысленные французские слова, и она, как и всегда при этом кошмаре (что и составляло его ужас), чувствовала, что мужичок этот не обращает
на нее внимания, но делает это какое-то страшное дело в железе над нею. И она проснулась в холодном поту.
Разговор на этом прекратился. Оба молодых человека уехали тотчас после ужина. Кукшина нервически-злобно, но не без робости, засмеялась им вослед: ее самолюбие было глубоко уязвлено тем, что ни тот, ни другой не обратил
на нее внимания. Она оставалась позже всех на бале и в четвертом часу ночи протанцевала польку-мазурку с Ситниковым на парижский манер. Этим поучительным зрелищем и завершился губернаторский праздник.
Неточные совпадения
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее было обезоружить польскую интригу, тем более что
она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам и громко сетовали
на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности не сумел из себя выработать, как
внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
Тогда он не обратил
на этот факт надлежащего
внимания и даже счел его игрою воображения, но теперь ясно, что градоначальник, в видах собственного облегчения, по временам снимал с себя голову и вместо
нее надевал ермолку, точно так, как соборный протоиерей, находясь в домашнем кругу, снимает с себя камилавку [Камилавка (греч.) — особой формы головной убор, который носят старшие по чину священники.] и надевает колпак.
Испуганный тем отчаянным выражением, с которым были сказаны эти слова, он вскочил и хотел бежать за
нею, но, опомнившись, опять сел и, крепко сжав зубы, нахмурился. Эта неприличная, как он находил, угроза чего-то раздражила его. «Я пробовал всё, — подумал он, — остается одно — не обращать
внимания», и он стал собираться ехать в город и опять к матери, от которой надо было получить подпись
на доверенности.
Ни у кого не спрашивая о
ней, неохотно и притворно-равнодушно отвечая
на вопросы своих друзей о том, как идет его книга, не спрашивая даже у книгопродавцев, как покупается
она, Сергей Иванович зорко, с напряженным
вниманием следил за тем первым впечатлением, какое произведет его книга в обществе и в литературе.
И он стал, сначала осторожно, а потом более и более увлекаясь, обращать
ее внимание на разные подробности украшения дома и сада. Видно было, что, посвятив много труда
на улучшение и украшение своей усадьбы, Вронский чувствовал необходимость похвастаться ими пред новым лицом и от души радовался похвалам Дарьи Александровны.