Неточные совпадения
Кроме того, понятие «трансцендентное» соотносится у Канта с понятием «трансцендентальное»; к последнему он относит все формальные предпосылки познания (априорные
формы чувственности:
пространство и время; категории рассудка: субстанция, причинность и т. д.), хотя сам Кант иногда допускал смешение понятий «трансцендентное» и «трансцендентальное».
Не могут быть применимы к духовной телесности и
формы «трансцендентальной эстетики» [Раздел «Критики чистого разума» И. Канта, в котором анализируются
пространство и время как априорные
формы чувственного восприятия.], т. е. временность и пространственность.
Формы бытия тогда имеют характер не внешней принудительности
пространства, но лишь внутренне присущей им качественности.
Духовная телесность не связана пространственностью [Даже расширение опыта в сторону оккультизма дает уже преодоление пространственности: «астральное» тело не связано
пространством, на чем основана возможность «астрального выхождения», появления двойников и разные телепатические явления.], как границей, а потому внешняя
форма должна уступить здесь
форме внутренней, однако же ощутимой и осуществляемой образно и телесно.
Неточные совпадения
Он отбрасывал их от себя, мял, разрывал руками, люди лопались в его руках, как мыльные пузыри; на секунду Самгин видел себя победителем, а в следующую — двойники его бесчисленно увеличивались, снова окружали его и гнали по
пространству, лишенному теней, к дымчатому небу; оно опиралось на землю плотной, темно-синей массой облаков, а в центре их пылало другое солнце, без лучей, огромное, неправильной, сплющенной
формы, похожее на жерло печи, — на этом солнце прыгали черненькие шарики.
Гений
формы — не русский гений, он с трудом совмещается с властью
пространств над душой.
Тьма и молчание… Какие-то смутные призраки пытаются еще возродиться из глубокого мрака, но они не имеют уже ни
формы, ни тона, ни цвета… Только где-то далеко внизу зазвенели переливы гаммы, пестрыми рядами прорезали тьму и тоже скатились в
пространство.
Бормотанье, имевшее вначале хоть какую-нибудь
форму, окончательно разлагалось; зрачки глаз, усиливаясь различить очертания тьмы, безмерно расширялись; самая тьма, наконец, исчезала, и взамен ее являлось
пространство, наполненное фосфорическим блеском.
Перед ним было только настоящее в
форме наглухо запертой тюрьмы, в которой бесследно потонула и идея
пространства, и идея времени.