«Созерцающий не созерцает и не противопоставляет созерцаемое как другое, но словно сам становится другим и сам
более уже не принадлежит себе, весь он принадлежит тому и становится едино с ним, соединенный с ним как центр к центру; и здесь сложные вещи составляют единое, а двойственность имеет место лишь в том случае, если они разделены, — в таком случае говорим мы о различенном.
Неточные совпадения
Фактическая обусловленность и второй критики Канта еще
более очевидна, чем даже в первом случае, ибо речь идет здесь
уже не о познании, логика которого кажется для всех
более или менее принудительной, но о направлении воли, природа которой состоит в свободе.
Лишь в царстве будущего века, когда «Бог будет всяческая во всех» [«Да будет Бог все во всем» (1 Кор. 15:28).], станет
более имманентен миру, нежели в этом веке, а потому и самая возможность религии, в значении ее как ущербленного богосознания, упразднится, лишь тогда человеческой свободе
уже не дано будет знать или не знать Бога, верить или не верить в Него.
Ведь даже научная, а
уж тем
более философская истина не открывается людям, чуждым умственной жизни, равным образом и художественное творчество недоступно людям, лишенным эстетического восприятия.
И если индивидуальная истина есть вообще contradictio in adjecto даже в области познания, то
уж тем
более в области религии, где каждый отдельный индивид перед лицом Бога ощущает себя как человек или как человечество.
Они не замечают при этом, что сегодняшняя «естественная религия» завтра станет
уже исторической, и даже
более того, до известной степени становится
уже ею в тот самый момент, когда ощущает себя объективной и кафолической.
«В этом переживании дух не остается
более тварью, ибо он сам есть
уже «божество», он есть одно существо, одна субстанция с божеством, и есть вместе с тем и свое собственное и всех тварей блаженство» (I, 202).
Очевидно, что он не может быть ни отделен от Софии, ни противопоставлен ей, и
уж тем
более не может рассматриваться как ее удвоение.
77 к «Введению».], имеет значение вполне относительное лишь в сравнении с
более тяжелым и менее восприимчивым телом материальным или физическим, но и эти тела «высших планов» пред ставляют собою еще материю или «землю» (почему и Geisteswissenschaft, как мы
уже указывали, исповедует утонченный гилозоистический материализм [Гилозоизм — учение о всеобщей одушевленности.]).
Согласно еще
более крайнему мнению, принадлежащему Я. Беме, и самый пол есть
уже следствие грехопадения, ибо жена создана человеку
уже после его внутреннего отделения от Jungfrau Sophia [Дева София (нем.).], в первозданном состоянии человек пребывал сверхполым.
Поэтому Адам не ощущает содеянное как общую вину обоих и
уж тем
более не видит здесь личной вины мужа, «главы жены», а между тем Господь спрашивает сначала именно Адама, но не Еву, конечно, не по неведению о происшедшем.
Недаром же обнаружилось в полноту времен, что язычники оказались
более готовы принять Христа, чем иудеи, ибо больше Его жаждали и ждали: блудный сын давно
уже тосковал и томился по родному дому [Поэтому и понятно появление в язычестве таких лиц, как Корнелий сотник, «благочестивый, боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни и всегда молившийся Богу» (Деян. ап. 10:2).
Христианство не признает долга слепого и беспредельного повиновения (а
уж тем
более не устраняет добросовестной, лояльной «оппозиции»).
Народные же массы все
более проникаются чисто утилитарным пониманием власти, а утилитаризм в качестве основного и решающего критерия в политике есть нечто иное, как революция en permanence, либо скрытая и тлеющая под пеплом, либо
уже вспыхнувшая.
Но, несмотря на голоса из темноты, огромный город все-таки вызывал впечатление пустого, онемевшего. Окна ослепли, ворота закрыты, заперты, переулки стали
более узкими и запутанными. Чутко настроенный слух ловил далекие щелчки выстрелов, хотя Самгин понимал, что они звучат только в памяти. Брякнула щеколда калитки. Самгин приостановился. Впереди его знакомый голос сказал:
Неточные совпадения
Ободренный успехом первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к изданию второго. Плоды оказались скорые, и на улицах города тем же таинственным путем явился новый и
уже более пространный закон, который гласил тако:
Мы
уже видели, что так называемые вериги его были не
более как помочи; из дальнейших же объяснений летописца усматривается, что и прочие подвиги были весьма преувеличены Грустиловым и что они в значительной степени сдабривались духовною любовью.
Таким образом, когда Беневоленский прибыл в Глупов, взгляд его на законодательство
уже установился, и установился именно в том смысле, который всего
более удовлетворял потребностям минуты.
Положим, что прецедент этот не представлял ничего особенно твердого; положим, что в дальнейшем своем развитии он подвергался многим случайностям
более или менее жестоким; но нельзя отрицать, что, будучи однажды введен, он
уже никогда не умирал совершенно, а время от времени даже довольно вразумительно напоминал о своем существовании.
Когда он стал спрашивать, на каком основании освободили заложников, ему сослались на какой-то регламент, в котором будто бы сказано:"Аманата сечь, а будет который
уж высечен, и такого
более суток отнюдь не держать, а выпущать домой на излечение".