Неточные совпадения
— Да, вот подите, — начала она, поведя рот легкой гримасой, — вы вон говорите: небольшого она стоит, а Лука Иваныч сколько времени
мне обещал, и в одних разговорах время ушло.
Тоже ведь сочинителем считается, нельзя сказать, чтобы совсем никакой получки не было…
Я вот работу имел у одного
тоже господина.
— Духу нет, как бы вам сказать… форсу такого. Сидит это по целым часам и перо грызет, и ничего не может. Вот вы и прикиньте: коли на каждую неделю, примерно, хотя по три дня — выйдет уж двенадцать день прогульных; по нашему с вами расчету, двухсот уже целковых и не досчитался; а в остальные —
тоже могут помехи быть: нездоровье там, что ли, или ехать куда, или гости помешают. Да это еще
я про обстоятельного человека говорю… иные и зашибаются, так тут ведь никакого предела нельзя положить…
— Да ведь, пожалуй, — перебила Анна Каранатовна, с движеньем правой руки, — вон у нас Лука Иваныч и трезвый совсем, а ведь
тоже вот, как вы рассказываете: пишет день-другой, а там и расклеился; лежит, знай себе, на диване, да морщится, все на какой-то катар жалуется; читать-то читает, да что в этом проку?.. А то так сидит-сидит у стола;
я в щелку погляжу: совершенно как вы рассказываете, Иван Мартыныч, только перо-то у него деревянное, так он его не грызет, а мусолит.
— Вот что
я хотела вам сказать, Иван Мартыныч, — начала она с той полужалобной миной, какая уже появлялась на ее губах. — Мы про сочинителев-то сейчас говорили, а
тоже и об вас надо подумать.
— Другие вон и сочинителями себя считают, и пятьдесят целковых за лист там, что ли, получают, а основательности-то нет. Вы думаете,
я этого ничего не понимаю.
Я не учена, а
тоже не хуже другой вижу, какой кто человек… Что же это
я вам чаю-то! — как бы спохватилась она, берясь за его блюдечко.
— Много вы
меня утешили! — выговорил Мартыныч с громким вздохом. — Для
меня это дороже всякой награды, и, если уже позволите, Анна Каранатовна, пойти на полную откровенность,
я вам вот что скажу: об вашей судьбе
я уж не однажды думал и боюсь вам изъяснить все, что
мне на ум приходило, опять
тоже и на сердце…
— Да
тоже!
Мне уж эти разговоры опостылели… —
Я — девушка простая, вашим всем тонкостям не обучалась. Для
меня тот человек хорош, который что сказал, то и сделал. Вы вот у Настеньки всякие лихие болезни лечите, а что
мне нужно, то совсем чужой человек доставляет… даже совестно!..
— Истинно, мыслей нет. Например: скажи ему — Бог… у всякого народа есть свой Бог… И понимает кажный…А у Адэхэ и Бога настоящего нет… Потому учитель
тоже и говорил
мне, что ни существительное, ни местоимение никак башка его не берет!.. Никак!..
—
Тоже повторю
я и теперь. Вероятность есть, особливо, коли натура у ней и добрая, и честная; но опять-таки надо действовать не с преднамерением, не считая себя гувернером, а так, исподволь, при всяком удобном случае. А для этого надо съесть вместе куль соли, жить в одной квартире, вот как вы с кузиной, видаться по целым дням.
— Да вот, так как барышня съезжает и дите
тоже…
я думала, и вы…
Только вы еще не знаете ее; а вам ее жаль,
я это
тоже понял…
Григорьев
тоже оказался жертвой своего хронического безденежья. <…> Эти писательские похороны и памятны
мне как нечто глубоко печальное.
Неточные совпадения
Городничий. Вам
тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в таком месте неприлично…
Я и прежде хотел вам это заметить, но все как-то позабывал.
Анна Андреевна. Приходи, Осип, ко
мне,
тоже получишь.
(Раскуривая сигарку.)Почтмейстер,
мне кажется,
тоже очень хороший человек. По крайней мере, услужлив.
Я люблю таких людей.
Почтмейстер (продолжая читать).Хм… хм… хм… хм… «сивый мерин. Почтмейстер
тоже добрый человек…» (Оставляя читать.)Ну, тут обо
мне тоже он неприлично выразился.
Хлестаков. Покорно благодарю.
Я сам
тоже —
я не люблю людей двуличных.
Мне очень нравится ваша откровенность и радушие, и
я бы, признаюсь, больше бы ничего и не требовал, как только оказывай
мне преданность и уваженье, уваженье и преданность.