Неточные совпадения
Безумная мистика Церкви дерзала сказать, что Христос был и совершенным
человеком и совершенным Богом, что обе
природы были в Нем совершенно соединены, что воля человеческая была в Нем претворена в волю Пославшего Его; рационалистические ереси всегда говорили, что Христос был только Бог, а человеческая
природа была в Нем призрачна или что Христос был только
человек, что воля в Христе была лишь одна.
Люди «научного» сознания полны всякого рода вер и даже суеверий: веры в прогресс, в закономерность
природы, в справедливость, в социализм, веры в науку — именно веры.
Это — разум вселенский, он так же открывается в
природе и истории, как и в
человеке.
Через отречение от малого разума, от рассудка и приобщение к большому разуму, к Логосу,
человек прозревает сквозь хаос, сквозь фатум
природы Разум мира, Смысл мира.
В древнем, дохристианском мире потому нельзя было овладеть
природой, что она была наполнена духами, от которых
человек зависел.
Таинства древних религий были только природны, в них сказывалась зависимость
человека от
природы.
Чтобы научно познать
природу, овладеть ею и подчинить ее себе,
человек должен был освободиться от духовной власти естества, от трепета перед демонами
природы.
Таинства языческих религий были таинствами зависимости
человека от
природы, таинства же христианской религии — таинства, освобождающие
человека от власти естества.
Человек овладевает
природой, познает ее, освобождается от ее власти.
По нашей вине
природа омертвела, и космическое призвание
человека — микрокосма оживить
природу — макрокосм, вернуть жизнь всей иерархии естества, вплоть до камня.
Связь
человека с будущим человечеством в порядке смертной
природы — фиктивна, иллюзорна; связь эта есть результат гипноза, безумного самообмана.
Напряженно хватаясь за утверждение жизни в
природе, угрожающей со всех сторон уничтожением,
человек теряет сознание и ощущение смысла жизни, он ищет просто жизни и умирает.
Индивидуум вновь обратился к себе, к своему субъективному миру, вошел внутрь; обнажился мир внутреннего
человека, придавленный ложным объективизмом
природы и общества.
Человек перестал понимать, почему он так обижен
природой, почему он страдает и умирает, почему рушатся его надежды, и озлобляется, мечется, отрекается от благородства своего происхождения.
Недостаточно
человека освободить от внешнего насилия, как то думает социальная религия наших дней, нужно освободиться
человеку от внутреннего зла, которое и рождает насильственную связанность
природы и смертоносный ее распад.
Но
человек, занимающий иерархически высшее и центральное положение, призванный быть добрым царем
природы, заразил всю
природу, все иерархически низшие существа грехом и отступничеством и стал рабом той низшей
природы, перед которой так страшно виновен и которую должен оживить.
После грехопадения
человек не может уже свободно, своими естественными человеческими силами спастись, вернуться к первоисточнику бытия, так как не свободен уже:
природа его испорчена, порабощена стихией зла, наполовину перешла в сферу небытия.
Первоначально Бог открывается
человеку в
природе, в творческих силах бытия, полных страшной тайны.
Люди не будут уже поедать друг друга, не будет таких убийств, казней и разбоев, не будет такой тьмы и невежества, такой нужды и беспомощности перед
природой.
Ложь антропологии исторического христианства и антропологии революционного гуманизма разом и обоготворяет
человека, и принижает
человека, но не в силах обожить человеческую
природу.
Еретический рационализм признает Христа или только Богом, или только
человеком, но не постигает тайны Богочеловека, тайны совершенного соединения
природы божеской с
природой человеческой; он признает в Христе одну лишь волю и не постигает совершенного соединения в Христе двух воль, претворения воли человеческой в волю Бога; он готов признать Троичность Божества, но так, чтобы не нарушить закона тождества и противоречия, так, что «один» и «три» в разное время о разном говорят.
В католичестве нет подлинного, изнутри идущего обожествления человеческой
природы, но есть обожествление
человека извне в папизме.
— Не исповедуйтесь, Серж, — говорит Алексей Петрович, — мы знаем вашу историю; заботы об излишнем, мысли о ненужном, — вот почва, на которой вы выросли; эта почва фантастическая. Потому, посмотрите вы на себя: вы от
природы человек и не глупый, и очень хороший, быть может, не хуже и не глупее нас, а к чему же вы пригодны, на что вы полезны?
Неточные совпадения
Не только
люди русские, // Сама
природа русская // Покорствовала нам.
Стародум. Богату! А кто богат? Да ведаешь ли ты, что для прихотей одного
человека всей Сибири мало! Друг мой! Все состоит в воображении. Последуй
природе, никогда не будешь беден. Последуй людским мнениям, никогда богат не будешь.
— Валом валит солдат! — говорили глуповцы, и казалось им, что это
люди какие-то особенные, что они самой
природой созданы для того, чтоб ходить без конца, ходить по всем направлениям. Что они спускаются с одной плоской возвышенности для того, чтобы лезть на другую плоскую возвышенность, переходят через один мост для того, чтобы перейти вслед за тем через другой мост. И еще мост, и еще плоская возвышенность, и еще, и еще…
«Разве не то же самое делаем мы, делал я, разумом отыскивая значение сил
природы и смысл жизни
человека?» продолжал он думать.
Александр Петрович имел дар слышать
природу русского
человека и знал язык, которым нужно говорить с ним.