Неточные совпадения
Существует три типических решения
вопроса о взаимоотношении
знания и веры, и, как увидим ниже, решения эти, несмотря на различия, сходятся в том, что одинаково признают коренную противоположность
знания и веры, не ищут общей подпочвы в глубине.
Третий, дуалистический тип решения
вопроса о взаимоотношении
знания и веры нужно признать господствующим, наиболее соответствующим современному переходному состоянию человечества и разорванному его сознанию.
Гносеология сама по себе не в силах разрешить этого
вопроса; она может лишь констатировать, что
знание всегда упирается в веру, дальнейшее же углубление возможно лишь для метафизики.
Чтобы осветить еще с другой стороны
вопрос о взаимоотношении
знания и веры, обратимся к анализу причинности, этой основы всякого
знания.
Предлагаемое здесь решение
вопроса о взаимоотношении
знания и веры принципиально отличается от трех типических решений, нами отвергнутых.
При нашей постановке
вопроса между
знанием и верой не существует той противоположности, которую обыкновенно предполагают, и задача совсем не в том заключается, чтобы взаимно ограничить области
знания и веры, допустив их лишь в известной пропорции.
В каком же отношении стоит пропедевтическая теория
знания Лосского к учению о Разуме, и может ли он миновать этот центральный
вопрос?
Неточные совпадения
Вошел секретарь, с фамильярною почтительностью и некоторым, общим всем секретарям, скромным сознанием своего превосходства пред начальником в
знании дел, подошел с бумагами к Облонскому и стал, под видом
вопроса, объяснять какое-то затруднение. Степан Аркадьич, не дослушав, положил ласково свою руку на рукав секретаря.
«Я искал ответа на мой
вопрос. А ответа на мой
вопрос не могла мне дать мысль, — она несоизмерима с
вопросом. Ответ мне дала сама жизнь, в моем
знании того, что хорошо и что дурно. А
знание это я не приобрел ничем, но оно дано мне вместе со всеми, дано потому, что я ни откуда не мог взять его».
С той минуты, как при виде любимого умирающего брата Левин в первый раз взглянул на
вопросы жизни и смерти сквозь те новые, как он называл их, убеждения, которые незаметно для него, в период от двадцати до тридцати четырех лет, заменили его детские и юношеские верования, — он ужаснулся не столько смерти, сколько жизни без малейшего
знания о том, откуда, для чего, зачем и что она такое.
Вопрос о достоверности
знания, утверждаю я, должен быть поставлен вновь и строго философски.
Самгин не впервые подумал, что в этих крепко построенных домах живут скучноватые, но, в сущности, неглупые люди, живут недолго, лет шестьдесят, начинают думать поздно и за всю жизнь не ставят пред собою
вопросов — божество или человечество,
вопросов о достоверности
знания, о…