Неточные совпадения
Русский народ не выдержал великого испытания
войны.
Нельзя было расшатывать исторические основы
русского государства во время страшной мировой
войны, нельзя было отравлять вооруженный народ подозрением, что власть изменяет ему и предает его.
Мировая
война остро ставит вопрос о
русском национальном самосознании.
Война должна освободить нас,
русских, от рабского и подчиненного отношения к Германии, от нездорового, надрывного отношения к Западной Европе, как к чему-то далекому и внешнему, предмету то страстной влюбленности и мечты, то погромной ненависти и страха.
Мировая
война жизненно подводит нас к проблеме
русского мессианизма.
Русский народ нужно более всего призывать к религиозной мужественности не на
войне только, но и в жизни мирной, где он должен быть господином своей земли.
Вышла книга В. В. Розанова «
Война 1914 года и
русское возрождение».
Розанова же
война вдохновила лишь на повторение в тысячный раз старых слов, потерявших всякий вкус и аромат: вся
русская история есть тихая, безбурная; все
русское состояние — мирное, безбурное.
В огромной массе
русской интеллигенции
война должна породить глубокий кризис сознания, расширение кругозора, изменение основных оценок жизни.
Привычные категории мысли
русской интеллигенции оказались совершенно непригодны для суждения о таких грандиозных событиях, как нынешняя мировая
война.
Когда разразилась
война, то многие
русские интеллигенты делали попытки оценить ее с точки зрения интересов пролетариата, применить к ней категории социологической доктрины экономического материализма или социологической и этической теории народничества.
Мировая
война вызывает кризис этого исключительного монизма
русского мышления, всегда склонного насиловать бесконечную сложность бытия.
И даже в эту страшную
войну, когда
русское государство в опасности, нелегко
русского человека довести до сознания этой опасности, пробудить в нем чувство ответственности за судьбу родины, вызвать напряжение энергии.
Требования, которые составит России мировая
война, должны привести к радикальному изменению сознания
русского человека и направления его воли.
Война вплотную поставила перед
русским сознанием и
русской волей все больные славянские вопросы — польский, чешский, сербский, она привела в движение и заставила мучительно задуматься над судьбой своей весь славянский мир Балканского полуострова и Австро-Венгрии.
Только во время
войны в
русских либеральных и радикальных кругах начало просыпаться национальное сознание.
Мы,
русские, вдохновлены великой и справедливой
войной, но мы не пережили еще непосредственного страха за судьбу родины, у нас не было такого чувства, что отечество в опасности.
Уже тем, что я принимаю государство, принимаю национальность, чувствую всенародную круговую поруку, хочу победы
русским, я — участвую в
войне и несу за нее ответственность.
Русским очень трудно было вообще оправдать
войну.
В широких кругах
русской интеллигенции господствовало сознание, совершенно отрицающее
войну.
И в этот грозный час нашей истории мы пытаемся противопоставить
русский дух германской машине, хотим понять эту
войну, как борьбу духа с машиной.
Наиболее положительные черты
русского человека, обнаружившиеся в революции и
войне, необыкновенная жертвенность, выносливость к страданию, дух коммюнотарности — есть черты христианские, выработанные христианством в
русском народе, т. е. прошлым.
«Des 400 000 hommes qui passèrent la Vistule, писал он дальше о
русской войне, la moitié était Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L’armée impériale, proprement dite, était pour un tiers composée de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piémontais, Suisses, Génevois, Toscans, Romains, habitants de la 32-e division militaire, Brême, Hambourg, etc.; elle comptait à peine 140 000 hommes parlant français. L’expédition de Russie coûta moins de 50 000 hommes à la France actuelle; l’armée russe dans la retraite de Wilna à Moscou, dans les différentes batailles, a perdu quatre fois plus que l’armée française; l’incendie de Moscou a coûté la vie à 100 000 Russes, morts de froid et de misère dans les bois; enfin, dans sa marche de Moscou à l’Oder, l’armée russe fut aussi atteinte par l’intempérie de la saison; elle ne comptait à son arrivée à Wilna que 50 000 hommes, et à Kalisch moins de 18 000».
— И я его, и он меня, как по
русской войне следует, но только ему, разумеется, не так способно было меня побеждать, потому что у меня, извольте видеть, от больших наук все волоса вылезли, — и то, что вы тут на моей голове видите, то это я из долгового отделения выпускаю; да-с, из запасов, с затылка начесываю… Ну, а он лохматый.
Уезжая, он жену, разумеется, взял с собою, но Офенберга не взял. Этот бедняк оставался у нас до поправки здоровья, пострадавшего в
русской войне; но на Пекторалиса не жаловался, а только говорил, что никак не может догадаться, за что воевал.
Неточные совпадения
Он не мог согласиться с этим, потому что и не видел выражения этих мыслей в народе, в среде которого он жил, и не находил этих мыслей в себе (а он не мог себя ничем другим считать, как одним из людей, составляющих
русский народ), а главное потому, что он вместе с народом не знал, не мог знать того, в чем состоит общее благо, но твердо знал, что достижение этого общего блага возможно только при строгом исполнении того закона добра, который открыт каждому человеку, и потому не мог желать
войны и проповедывать для каких бы то ни было общих целей.
Известно, какова в
Русской земле
война, поднятая за веру: нет силы сильнее веры.
Говорят вон, в Севастополе, сейчас после Альмы, [После поражения
русской армии в сражении на реке Альме 8 сентября 1854 г. во время Крымской
войны (1853–1856).] умные-то люди уж как боялись, что вот-вот атакует неприятель открытою силой и сразу возьмет Севастополь; а как увидели, что неприятель правильную осаду предпочел и первую параллель открывает, так куды, говорят, обрадовались и успокоились умные-то люди-с: по крайности на два месяца, значит, дело затянулось, потому когда-то правильной-то осадой возьмут!
Отец мой, Андрей Петрович Гринев, в молодости своей служил при графе Минихе [Миних Б. Х. (1683–1767) — военачальник и политический деятель, командовал
русскими войсками в
войне с Турцией в 1735–1739 годах.] и вышел в отставку премьер-майором [Премьер-майор — старинный офицерский чин (приблизительно соответствует должности командира батальона).] в 17… году.
Я, тот самый я, которого вы изволите видеть теперь перед собою, я у князя Витгенштейна [Витгенштейн Петр Христианович (1768–1842) —
русский генерал, известный участник Отечественной
войны 1812 года на петербургском направлении.