Неточные совпадения
То, что официально
церковь называет «сектантством», то может быть показателем и симптомом религиозной жажды и повышенной духовной
жизни.
Индивидуализм этот вступает в конфликт с самой идеей
церкви как универсального организма, обладающего сверхличной
жизнью.
Церковь, благословляя семейный союз, лишь обезвреживает грех половой
жизни.
Ныне мир переходит к высшей духовной
жизни, и осознает человек окончательно, что
церковь не может иметь физической плоти, а может иметь лишь плоть духовную [Та концепция
церкви, которая была у Хомякова,
церкви как органической соборной
жизни в свободе и любви, не имеющей никаких внешних признаков и критериев, в сущности, должна отрицать физическую плоть
церкви, историческую материю православия.
Церковь есть свободная
жизнь в Духе Христовом.
Лишь углубление в мистику может оживить церковную
жизнь, противодействовать омертвению видимой
церкви.
Ибо
жизнь в Духе может быть лишь вечно творческой, и всякая остановка и застой в творческой динамике
церкви есть уже грех против Духа.
Ныне человечество созрело для новой религиозной
жизни не потому, что стало совершенным и безгрешным, не потому, что исполнило все заветы Петровой
церкви, но потому, что сознание человека на вершине культуры достигло зрелой и конечной остроты и природа человека раздвоилась до обнаружения последних своих первооснов.
Лишь краем души касаемся мы
жизни Церкви, отягченные грехом, затемненные «психологизмом», но даже и из таких касаний почерпаем силу, которая живит и оплодотворяет творчество.
Когда пишется философская или научная книга или художественное произведение, создается статуя и принимает окончательную форму симфония, когда строится машина или организуется хозяйственное или правовое учреждение, даже когда организуется
жизнь церкви на земле с ее канонами, творческий акт охлаждается, огонь потухает, творец притягивается к земле, вниз.
Напрасно Гекер сводит литургическую
жизнь церкви к внешнему обряду, к чему-то вроде суеверной магии, а то время как в ней есть духовная глубина, есть отображение небесной жизни, Учение Хомякова о церкви, т. е. учение о соборности и свободе, представляется Гекеру утопией, которая нигде никогда не была реализована, только потому, что для него реальность исчерпывается эмпирической данностью, что он не способен понять существования идейного в онтологическом смысле мира, который находится за миром эмпирическим, противополагается ему и вместе с тем действует в нем.
Неточные совпадения
Каменный ли казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков, круглый ли правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег, новою
церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке [Сибирка — кафтан с перехватом и сборками.] на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в бедную
жизнь их.
И вся эта куча дерев, крыш, вместе с
церковью, опрокинувшись верхушками вниз, отдавалась в реке, где картинно-безобразные старые ивы, одни стоя у берегов, другие совсем в воде, опустивши туда и ветви и листья, точно как бы рассматривали это изображение, которым не могли налюбоваться во все продолженье своей многолетней
жизни.
Мне тогда было всего лет восемь, но я уже побывал в своей
жизни в Орле и в Кромах и знал некоторые превосходные произведения русского искусства, привозимые купцами к нашей приходской
церкви на рождественскую ярмарку.
— Это — больше, глубже вера, чем все, что показывают золоченые, театральные, казенные
церкви с их певчими, органами, таинством евхаристии и со всеми их фокусами. Древняя, народная, всемирная вера в дух
жизни…
Это полусказочное впечатление тихого, но могучего хоровода осталось у Самгина почти на все время его
жизни в странном городе, построенном на краю бесплодного, печального поля, которое вдали замкнула синеватая щетина соснового леса — «Савелова грива» и — за невидимой Окой — «Дятловы горы», где, среди зелени садов, прятались домики и
церкви Нижнего Новгорода.