Неточные совпадения
Автор вспоминает
о других людях
и событиях
и говорит больше всего
о себе.
Есть несколько типов книг, написанных
о себе
и своей жизни.
Все эти типы книг хотят с большей или меньшей правдивостью
и точностью рассказать
о том, что было, запечатлеть бывшее.
Это не будет
и автобиографией в обычном смысле слова, рассказывающей
о моей жизни в хронологическом порядке.
Воспоминание
о прошлом никогда не может быть пассивным, не может быть точным воспроизведением
и вызывает к себе подозрительное отношение.
Моя память
о моей жизни
и моем пути будет сознательно активной, то есть будет творческим усилием моей мысли, моего познания сегодняшнего дня.
Между фактами моей жизни
и книгой
о них будет лежать акт познания, который меня более всего
и интересует.
Гёте написал книгу
о себе под замечательным заглавием «Поэзия
и правда моей жизни».
В книге, написанной мной
о себе, не будет выдумки, но будет философское познание
и осмысливание меня самого
и моей жизни.
Это философское познание
и осмысливание не есть память
о бывшем, это есть творческий акт, совершаемый в мгновении настоящего.
Дело идет
о самопознании,
о потребности понять себя, осмыслить свой тип
и свою судьбу.
В ней память
о событиях
и людях чередуется с размышлением,
и размышления занимают больше места.
Но одно я сознательно исключаю, я буду мало говорить
о людях, отношение с которыми имело наибольшее значение для моей личной жизни
и моего духовного пути.
Дискретность не позволяет мне говорить
о многом, что играло огромную роль не только во внешней, но
и но внутренней моей жизни.
Наоборот, я любил их, считал хорошими людьми, но относился к ним скорее как отец к детям, заботился
о них, боялся, чтобы они не заболели,
и мысль об их смерти переживал очень мучительно.
Я всегда мечтал
о деревне
и надеялся, что отец купит новое имение, хотя бы более скромное.
Думая
о физическом труде
и тренировке тела, я на опыте подтверждаю для себя глубокое убеждение, что человек есть микрокосм, потенциальная величина, что в нем все заложено.
Мне часто казалось, что я, в сущности, в «жизни» не участвую, слышу
о ней издалека
и лишь оцарапан ею.
Я не мог мыслить так, что «плоть» греховна или «плоть» свята, я мог мыслить лишь
о том, есть ли «плоть» отрицание свободы
и насилие или нет.
Мне было противно давать понять
о своей значительности
и умственном превосходстве.
Я никогда не знал рефлексии
о том, что мне в жизни избрать
и каким путем идти.
Скука говорит
о пустоте
и пошлости этого низшего мира.
Я изначально любил свободу
и мечтал
о чуде свободы еще во втором классе кадетского корпуса.
В этом отношении огромное значение для меня имела «Легенда
о Великом Инквизиторе»
и вообще Достоевский.
Для меня характерно, что у меня не было того, что называют «обращением»,
и для меня невозможна потеря веры. У меня может быть восстание против низких
и ложных идей
о Боге во имя идеи более свободной
и высокой. Я объясню это, когда буду говорить
о Боге.
Я много думал всю мою жизнь
о проблеме свободы
и дважды написал философию свободы, стараясь усовершенствовать свою мысль.
С свободой связана тема
о человеке
и творчестве.
Предельная тема тут не морально-психологическая, а метафизическая тема
о Боге
и свободе,
о свободе
и зле,
о свободе
и творческой новизне.
Но размышляя
о своей борьбе за свободу, я должен признать, что эта борьба часто увеличивала мое одиночество
и мой конфликт с окружающим миром.
Рабье учение
о смирении исключает возможность бунта
и восстания, оно требует послушания
и покорности даже злу.
Невозможность для человека высокого сознания признать
и узнать Бога, может быть, есть лишь невозможность принять человека, верующего в Бога, его искажающие идеи
о Боге, отражающие его собственное рабство, его жесты благочестия.
Острую жалость вызывают многие воспоминания
о прошлом,
о безвозвратном
и сознание своей неправоты, причинение страданий другим людям, особенно близким.
В другом месте я буду еще говорить
о конфликте жалости
и творчества.
Возвращаюсь к теме
о восхождении
и нисхождении.
В основании моего отвращения к учению
о вечных адских муках лежит, вероятно, мое первичное чувство жалости
и сострадания, невозможности радости
и блаженства, когда существует непомерное страдание
и мука.
В сущности, я всегда восставал против всякого суда над людьми, я не любил никакого суда, никакой декламации
о справедливом возмездии
и сочувствовал больше судимым, а не судящим.
И пол свидетельствует
о падшести человека.
В этом бесстыдство современной эпохи, но также
и большое обогащение знаний
о человеке.
Когда мне рассказывали
о романах знакомых мне людей, я всегда защищал право их на любовь, никогда не осуждал их, но часто испытывал инстинктивное отталкивание
и предпочитал ничего не знать об этом.
Говорю
о серьезной литературе
и исключаю литературу, помешанную на сексе.
Мне казалось поверхностной
и внешней постановка вопроса
о разводе.
Вопрос
о детях совсем другой вопрос
и очень, конечно, важный.
Я очень ценил
и ценю статью Вл. Соловьева «Смысл любви», это, может быть, лучшее из всего написанного
о любви.
Но я вижу большое противоречие между замечательными мыслями этой статьи
и его учением
о Софии.
Иногда сон напоминает
о забытом,
и тогда печаль охватывает душу.
Более естественно было бы, при более глубоком взгляде на жизнь, говорить
о трагизме любви
и печали любви.
В это же время я читал классическую книгу Ольденбурга
о буддизме,
и она произвела на меня сильное впечатление.
Это родственно учению
о припоминании Платона
и учению Лейбница
о монаде как микрокосме.
С точки зрения современной психологии мою изначальную тему можно было бы формулировать как различение между бессознательным
и сознанием, но научная психология
и ее представители не способны к философскому обоснованию
и развитию учения
о бессознательном.
Я пытался убедить его в том, что рационализм
и особенно рационализм материалистов наивен, он основан на догматическом предположении
о рациональности бытия
и уж на особенно непонятном предположении
о рациональности бытия материального.
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).
О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны
и приняться. Ну, да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Анна Андреевна. А я никакой совершенно не ощутила робости; я просто видела в нем образованного, светского, высшего тона человека, а
о чинах его мне
и нужды нет.
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись с Петром Ивановичем,
и говорю ему: «Слышали ли вы
о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая, не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Осклабился, товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло, толпой подхвачено, //
О крепи слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не будет
и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!
Потом свою вахлацкую, // Родную, хором грянули, // Протяжную, печальную, // Иных покамест нет. // Не диво ли? широкая // Сторонка Русь крещеная, // Народу в ней тьма тём, // А ни в одной-то душеньке // Спокон веков до нашего // Не загорелась песенка // Веселая
и ясная, // Как вёдреный денек. // Не дивно ли? не страшно ли? //
О время, время новое! // Ты тоже в песне скажешься, // Но как?.. Душа народная! // Воссмейся ж наконец!