Неточные совпадения
В истории понятия «
дух» большую роль играло понимание духовности как универсальных, всеобщих начал
человеческой жизни в отличие от частного и индивидуального.
Истина не реальна, как природа, как объективная вещь, но реальна, как
дух, как духовность в
человеческом существовании.
Дух человеческий божествен, не человек божествен, а
дух в человеке божествен.
Преодоление платоновского дуализма, возносившего часть
человеческой души к миру идей, ведет к признанию космического
духа, космического логоса.
Держась новозаветного понимания
духа, Тареев считает, что
дух не есть вторая или третья составная часть
человеческой природы, а есть божественное начало в человеке.
Дух есть соединение божественной природы с
человеческой.
Гегель монист, и у него нет
человеческого и божественного разума и
духа, а есть лишь единый разум и
дух, который и делает человека человеком.
Дух гуманизирует
человеческое понимание Бога и вместе с тем освобождает от грубого антропоморфизма.
В
духе есть прометеевское начало, восстание против богов природы, против детерминизма
человеческой судьбы, есть порыв и прорыв к высшему свободному миру.
Духи ангельской и демонской иерархии не персоналистичны в том смысле, в каком мы говорим о персоналистичности
человеческого мира и Бога.
Философия, не поднимающаяся до понимания
духа, свойственного религиозному сознанию и мистическому опыту, все же различает
дух и называет идеальными ценности, которые должны быть реализованы в
человеческой жизни.
Душа есть сердцевина
человеческого существа, и
дух должен быть соединен с душою, сообщать ей высшие качества и смысл.
Германский идеализм жертвует
человеческой душой для абсолютного
духа.
Дух есть божественный элемент в человеке, но он неотрываем от
человеческого элемента и действует в соединении с ним.
Именно отрезанность духовной жизни от полноты жизни и
человеческого труда породила ложную, иллюзорную духовность. В некоторых формах оккультизма, теософизма, спиритизма мы видим такое иллюзорное, галлюцинаторное общение с
духами и духовным миром. Это есть результат нарушения целостности
человеческого существа.
Действие
Духа Божьего на
дух человеческий совсем не означает присутствия объективного и универсального
духа, а означает преодоление противоположности между личным и универсальным, между субъективным и тем, что представляется объективным.
В этом таинственность действия
Духа Божьего в
человеческом мире.
Дух коллективный или
дух объективный детерминирует духовную жизнь личности, извне определяет
человеческую жизнь.
Коллективный
дух есть лишь метафорическое выражение, за которым скрыта социализация
духа в
человеческой жизни.
Объективный
дух есть лишь состояние
человеческого сознания и
человеческой духовности, очень напоминающее «несчастное сознание» Гегеля.
С одной стороны, история есть наше
человеческое дело, и в ней мы узнаем признаки
духа, который составляет и нашу собственную глубину.
История осуществляет не
человеческие цели, цели хитрого универсального разума, универсального
духа.
Дух означает постоянное трансцендирование в
человеческой жизни.
Критика откровения, т. е. очищение его от наивной объективации, ведет к пониманию откровения как действия
духа на
дух,
духа Божьего на
дух человеческий, на
человеческую свободу и
человеческое сознание и совесть, которые активны.
Это есть также социализация, т. е. приспособление к социальной обыденности
человеческих масс, к отчуждению
духа в них.
Даже в Евангелии чистота откровения
духа замутнена
человеческой социальной средой,
человеческим языком,
человеческой ограниченностью.
Творческий акт человека, всегда исходящий от
духа, а не от природы, предполагает материал мира, предполагает мужественный
человеческий мир, он исходит от
духа в мир и вносит в мир новое, небывшее.
Дух реально, экзистенциально воплощается в
человеческой личности, в ее творчески интуитивном отношении к жизни и в братском общении людей, а не в объективированном обществе, государстве, исторической жизни наций.
Социализм восстает против этого, и смысл социализма должен бы быть в субъективации
человеческого существования, но социалистическая экономика может также оказаться не соответствующей замыслу
духа о ней.
Объективация
духа в жизни обществ и государств находится во власти того полезного заблуждения, что общество, государство, цивилизация могут иметь своей опорой Истину, что Истина может быть полезна для дела
человеческой организации.
Торжество
духа в обществе означало бы торжество персонализма, личного общения, отношения личности к личности в
человеческом и человечном «мы», признании каждой данной личности высшей ценностью.
Объективация
духа в истории порождает сакрализацию, освящение элементов природной и
человеческой жизни.
Реально, не символически воплощение означает нисхождение
Духа Божьего и слияние Его с реальной
человеческой и мировой судьбой.
Никакие изменения условий
человеческой жизни не могут убить реальности
духа.
Но согласно закону поляризации
человеческого существования,
дух овладевает объективностью техники и может сделать ее орудием спиритуализации и гуманизации космической и социальной жизни.
От этих опасностей, искажающих
человеческий образ, может спасти лишь вдохновение, лишь творческое дыхание
духа.
Отношение между
человеческой свободой и божественной благодатью между
человеческой душой и
духом Божьим или Святым
Духом есть самое таинственное и непостижимое в жизни.
Это отрицание
духа и духовности есть лишь обратная сторона омертвения старой духовности и дурного пользования
духом для корыстных
человеческих интересов.
Объективация есть приспособление
духа к состоянию мира, конформизм, неудача творческого акта
духа, подчинение личного общему,
человеческого нечеловеческому, вдохновения закону.
Под творческой активностью
духа я понимаю не создание лишь продуктов культуры всегда символических, а реальное изменение мира и
человеческих отношений, т. е. создание новой жизни, нового бытия.
Но он почему-то вообразил, что это есть материалистическое понимание исторического процесса, в то время как борьба эта, как и всякая
человеческая активность, есть борьба
духа, и результаты ее зависят от состояния
духа.
Мир буржуазно-капиталистический создавался в совершенной отделенности, отрешенности от
духа и духовности, в крайней объективации, т. е. выброшенности вовне
человеческого существования.
Религия
Духа говорит не об оправдании и не о спасении, а о просветлении
человеческой природы, о реальном изменении.
Авторитет выражается не в неизреченных дыханиях
Духа, не во вдохновении, а в
человеческих словах,
человеческих понятиях,
человеческих законах,
человеческих интересах.
Дух, Святой
Дух воплощается в
человеческой жизни, но он воплощается не в авторитете, а в целостной человечности.
Дух Святой действует не в иерархических чинах, не во власти, не в законах природы или законах государства, не в детерминации объективированного мира, а в
человеческом существовании, в человеке и через человека, в
человеческом творчестве, в
человеческом вдохновении, в
человеческой любви и жертве.
Но это не будет идеализмом, который не чувствует сопротивления массивной реальности, т. е. массы числа, не только массы
человеческой, но и массы мировой материи с ее инерцией, это будет духовный реализм, не только восходящий, но и нисходящий,
дух активный, а не пассивный.
Неточные совпадения
Человеческая жизнь — сновидение, говорят философы-спиритуалисты, [Спиритуали́зм — реакционное идеалистическое учение, признающее истинной реальностью
дух, а не материю.] и если б они были вполне логичны, то прибавили бы: и история — тоже сновидение.
Светские — тоже, ибо и они — извините слово — провоняли церковностью, церковность же есть стеснение
духа человеческого ради некоего бога, надуманного во вред людям, а не на радость им.
— И слава Богу: аминь! — заключил он. — Канарейка тоже счастлива в клетке, и даже поет; но она счастлива канареечным, а не
человеческим счастьем… Нет, кузина, над вами совершено систематически утонченное умерщвление свободы
духа, свободы ума, свободы сердца! Вы — прекрасная пленница в светском серале и прозябаете в своем неведении.
Радостно трепетал он, вспоминая, что не жизненные приманки, не малодушные страхи звали его к этой работе, а бескорыстное влечение искать и создавать красоту в себе самом.
Дух манил его за собой, в светлую, таинственную даль, как человека и как художника, к идеалу чистой
человеческой красоты.
Но пока еще обида и долго переносимая пытка заглушали все
человеческое в нем. Он злобно душил голос жалости. И «добрый
дух» печально молчал в нем. Не слышно его голоса; тихая работа его остановилась. Бесы вторглись и рвали его внутренность.