Основная марксистская истина, которую провозглашали первые русские марксисты в своих боях с народниками, та истина, что России предстоит еще пройти через эпоху капиталистического промышленного развития, что буржуазии предстоит еще у нас политически и экономически прогрессивная роль, что не может быть скачка в социалистическое царство из во всех отношениях отсталого
старого русского царства, была основательно забыта социал-демократами еще в 1905 году.
Религиозное народничество славянофилов всегда под словом народ понимало простонародье, верное
старым русским устоям и заветам, и очень связывало себя с материальными условиями жизни, с крестьянской общиной, с натуральным хозяйством, с патриархальной демократией.
Неточные совпадения
В пожаре
русской социалистической революции, которая должна превратиться в революцию всемирную, сгорит
старый «буржуазный» мир, и на пепелище его создастся новый «социалистический» мир.
Русские большевики, насколько можно серьезно о них говорить, и есть та новая раса, которая отрицает всякую связь и всякую преемственность между этими двумя мирами, которая хочет истребить дотла все
старое, всякое наследие прошлого.
Очень интересно и поучительно присмотреться и узнать, что нового несет с собой этот
русский «социалистический» мир и что
старое в мире «буржуазном» отвергает он?
Старый «буржуазный» мир создал Великую Россию, великое
русское государство, он признавал предрассудок патриотизма, национальной чести, долга перед отечеством.
И в стихии
русской революции действуют такие же
старые, реакционные силы, в ней шевелится древний хаос, лежавший под тонкими пластами
русской цивилизации.
В первые дни
русской революции контрреволюционными называли притаившиеся силы
старого режима и от них ждали угрозы делу свободы.
Русская революция — провиденциальна, в ней есть очистительная гроза и очистительный огонь, в ней сгорает
старая ложь.
Провокация сделалась устоем
русской государственности
старого режима.
Русская революция не столько была результатом накопления творческих сил, творческих порывов к новой жизни, сколько результатом накопления отрицательных состояний, процессов гниения
старой жизни.
Но яд от гниения
старой России остался внутри народного организма и продолжает разлагать жизнь
русского народа.
Ныне же в
русской социал-демократии возрождается
старый народнический утопизм, буржуазия объявляется классом контрреволюционным, торжество социальной революции считается возможным в стране, прошедшей лишь первые стадии промышленного развития и культурно отсталой, еще не прошедшей элементарной школы свободной гражданственности.
Эта
старая идея вновь вспыхивает в стихии
русской революции.
Старый, реакционный
русский национализм кончился.
Сейчас это
старое, но по-новому переживаемое народничество раздирает единство
русской революции, истребляет самую идею единой нации и мешает переходу к творчеству новой жизни.
Русский революционный социализм есть явление совершенно реакционное, он есть лишь наследие процессов разложения
старой России.
Ныне господствующие в
русском государстве силы так же не терпят правды и света, как не терпели их силы, господствовавшие в
старом строе.
Русское революционное народничество связано с прошлым, а не будущим, народнические иллюзии — порождение
старой, а не новой России.
И нужно прямо сказать, что
русская революционная интеллигенция есть, быть может, самое инертное и самое реакционное наследие, полученное новой Россией от России
старой — она живет в
старом, дышит
старыми, отрицательными чувствами, она неспособна проникнуться творческой психологией.
Таково же было отношение
старой власти к либеральным элементам
русского общества: в опасные минуты их готовы были призвать, но с тем, чтобы сохранить в неприкосновенности
старый режим.
И опустошенность эта есть результат слишком застарелого рабства, слишком далеко зашедшего процесса разложения в
старом строе, слишком долгого паралича
русской церкви и нравственного падения церковной власти.
Русские люди так же начинают говорить шепотом, как в самые худшие времена
старого режима.
Нужно сказать, что марксизм впервые выступил в России как учение более культурное, чем
старое народничество, он требовал более высокого интеллектуального уровня, восстал против идеализации
русской отсталости.
Русская революция обнаружила ту
старую истину, которая для многих была недостаточно ясна, — церкви изменила и от нее отпала не только
русская интеллигенция, как принято было думать и говорить, но и
русский народ изменил церкви и отпал от нее.
В свете богочеловеческого церковного сознания должно быть переоценено
старое положение об исключительной религиозности
русского народа, которое поддерживали и славянофилы, и самые большие
русские писатели.
Красавина. Ну вот когда такой закон от тебя выдет, тогда мы и будем жить по-твоему; а до тех пор, уж ты не взыщи, все будет по
старому русскому заведению: «По Сеньке шапка, по Еремке кафтан». А то вот тебе еще другая пословица: «Видит собака молоко, да рыло коротко».
Тогда в Кремле еще были представители
старой русской интеллигенции: Каменев, Луначарский, Бухарин, Рязанов, и их отношение к представителям интеллигенции, к писателям и ученым, не примкнувшим к коммунизму, было иное, чем у чекистов, у них было чувство стыдливости и неловкости в отношении к утесняемой интеллектуальной России.
Неточные совпадения
С этой минуты исчез
старый Евсеич, как будто его на свете не было, исчез без остатка, как умеют исчезать только «старатели»
русской земли.
И
старый князь, и Львов, так полюбившийся ему, и Сергей Иваныч, и все женщины верили, и жена его верила так, как он верил в первом детстве, и девяносто девять сотых
русского народа, весь тот народ, жизнь которого внушала ему наибольшее уважение, верили.
Был ясный морозный день. У подъезда рядами стояли кареты, сани, ваньки, жандармы. Чистый народ, блестя на ярком солнце шляпами, кишел у входа и по расчищенным дорожкам, между
русскими домиками с резными князьками;
старые кудрявые березы сада, обвисшие всеми ветвями от снега, казалось, были разубраны в новые торжественные ризы.
Старый, запущенный палаццо с высокими лепными плафонами и фресками на стенах, с мозаичными полами, с тяжелыми желтыми штофными гардинами на высоких окнах, вазами на консолях и каминах, с резными дверями и с мрачными залами, увешанными картинами, — палаццо этот, после того как они переехали в него, самою своею внешностью поддерживал во Вронском приятное заблуждение, что он не столько
русский помещик, егермейстер без службы, сколько просвещенный любитель и покровитель искусств, и сам — скромный художник, отрекшийся от света, связей, честолюбия для любимой женщины.
Помещик с седыми усами был, очевидно, закоренелый крепостник и деревенский старожил, страстный сельский хозяин. Признаки эти Левин видел и в одежде — старомодном, потертом сюртуке, видимо непривычном помещику, и в его умных, нахмуренных глазах, и в складной
русской речи, и в усвоенном, очевидно, долгим опытом повелительном тоне, и в решительных движениях больших, красивых, загорелых рук с одним
старым обручальным кольцом на безыменке.