Неточные совпадения
Спустившись с дерева, я присоединился к отряду. Солнце уже стояло низко над горизонтом, и надо было торопиться разыскать воду, в которой и люди и лошади очень нуждались. Спуск с куполообразной горы был сначала пологий, но потом сделался крутым. Лошади спускались, присев на задние ноги. Вьюки лезли вперед, и, если бы при седлах
не было шлей, они съехали бы им на голову.
Пришлось делать длинные зигзаги, что при буреломе, который валялся здесь во множестве, было делом далеко
не легким.
Поэтому
пришлось собирать овощи,
не успевшие дозреть, но теперь на землю осыпались желуди, и дикие свиньи удалились в дубняки.
Мы думали, что к утру дождь прекратится, но ошиблись. С рассветом он пошел еще сильнее. Чтобы вода
не залила огонь,
пришлось подкладывать в костры побольше дров. Дрова горели плохо и сильно дымили. Люди забились в комарники и
не показывались наружу. Время тянулось томительно долго.
Более 2 часов мы провозились над его починкой. На дождь уже никто
не обращал внимания. Тут всем
пришлось искупаться как следует.
Около полудня мы сделали большой привал. Люди тотчас же стали раздеваться и вынимать друг у друга клещей из тела. Плохо
пришлось Паначеву. Он все время почесывался. Клещи набились ему в бороду и в шею. Обобрав клещей с себя, казаки принялись вынимать их у собак. Умные животные отлично понимали, в чем дело, и терпеливо переносили операцию. Совсем
не то лошади: они мотали головами и сильно бились.
Пришлось употребить много усилий, чтобы освободить их от паразитов, впившихся в губы и в веки глаз.
Если же отряд идет быстрее, чем это нужно съемщику, то, чтобы
не задерживать коней с вьюками,
приходится отпускать их вперед, а с собой брать одного стрелка, которому поручается идти по следам лошадей на таком расстоянии от съемщика, чтобы последний мог постоянно его видеть.
В чаще, где ничего
не видно, направление
приходится брать по звуку, например по звону колокольчика, ударам палки о дерево, окрикам, свисткам и т.д.
Люди могли защищаться от гнуса сетками, но лошадям
пришлось плохо. Мошкара разъедала им губы и веки глаз. Бедные животные трясли головами, но ничего
не могли поделать со своими маленькими мучителями.
Сегодня первый раз приказано было сократить выдачу буды наполовину. Но и при этом расчете продовольствия могло хватить только на 2 суток. Если по ту сторону Сихотэ-Алиня мы
не сразу найдем жилые места,
придется голодать. По словам китайцев, раньше в истоках Вай-Фудзина была зверовая фанза, но теперь они
не знают, существует она или нет.
Спускаться по таким оврагам очень тяжело. В особенности трудно
пришлось лошадям. Если графически изобразить наш спуск с Сихотэ-Алиня, то он представился бы в виде мелкой извилистой линии по направлению к востоку. Этот спуск продолжался 2 часа. По дну лощины протекал ручей. Среди зарослей его почти
не было видно. С веселым шумом бежала вода вниз по долине, словно радуясь тому, что наконец-то она вырвалась из-под земли на свободу. Ниже течение ручья становилось спокойнее.
В это время в лесу раздался какой-то шорох. Собаки подняли головы и насторожили уши. Я встал на ноги. Край палатки
приходился мне как раз до подбородка. В лесу было тихо, и ничего подозрительного я
не заметил. Мы сели ужинать. Вскоре опять повторился тот же шум, но сильнее и дальше в стороне. Тогда мы стали смотреть втроем, но в лесу, как нарочно, снова воцарилась тишина. Это повторилось несколько раз кряду.
Стрелки шли впереди, а я немного отстал от них. За поворотом они увидали на протоке пятнистых оленей — телка и самку. Загурский стрелял и убил матку. Телок
не убежал; остановился и недоумевающе смотрел, что люди делают с его матерью и почему она
не встает с земли. Я велел его прогнать. Трижды Туртыгин прогонял телка, и трижды он возвращался назад.
Пришлось пугнуть его собаками.
Идти стало немного легче: тропа меньше кружила и
не так была завалена буреломом. В одном месте
пришлось еще раз переходить вброд речку. Пробираясь через нее, я поскользнулся и упал в воду, но от этого одежда моя
не стала мокрее.
Этот интересный экземпляр осьминога был достоин помещения в любой музей, но у меня
не было подходящей посуды и достаточного количества формалина, поэтому
пришлось ограничиться только куском ноги.
Часам к 3 пополудни мы действительно нашли двускатный балаганчик. Сделан он был из кедрового корья какими-то охотниками так, что дым от костра, разложенного внутри, выходил по обе стороны и
не позволял комарам проникнуть внутрь помещения. Около балагана протекал небольшой ручей.
Пришлось опять долго возиться с переправой лошадей на другой берег, но наконец и это препятствие было преодолено.
При подъеме на крутые горы, в особенности с ношей за плечами, следует быть всегда осторожным. Надо внимательно осматривать деревья, за которые
приходится хвататься. Уже
не говоря о том, что при падении такого рухляка сразу теряешь равновесие, но, кроме того, обломки сухостоя могут еще разбить голову. У берез древесина разрушается всегда скорее, чем кора. Труха из них высыпается, и на земле остаются лежать одни берестяные футляры.
Я
не знаю, что труднее — подъем или спуск. Правда, при подъеме в работе участвует дыхание, зато положение тела устойчивее. При спуске
приходится все время бороться с тяжестью собственного тела. Каждый знает, как легко подыматься по осыпям вверх и как трудно по ним спускаться книзу.
Проникнуть в самую глубь тайги удается немногим. Она слишком велика. Путнику все время
приходится иметь дело с растительной стихией. Много тайн хранит в себе тайга и ревниво оберегает их от человека. Она кажется угрюмой и молчаливой… Таково первое впечатление. Но кому случалось поближе с ней познакомиться, тот скоро привыкает к ней и тоскует, если долго
не видит леса. Мертвой тайга кажется только снаружи, на самом деле она полна жизни. Мы с Дерсу шли
не торопясь и наблюдали птиц.
Нечего делать,
пришлось остановиться здесь, благо в дровах
не было недостатка. Море выбросило на берег много плавника, а солнце и ветер позаботились его просушить. Одно только было нехорошо: в лагуне вода имела солоноватый вкус и неприятный запах. По пути я заметил на берегу моря каких-то куликов. Вместе с ними все время летал большой улит. Он имел белое брюшко, серовато-бурую с крапинками спину и темный клюв.
Бивак наш был
не из числа удачных: холодный резкий ветер всю ночь дул с запада по долине, как в трубу.
Пришлось спрятаться за вал к морю. В палатке было дымно, а снаружи холодно. После ужина все поспешили лечь спать, но я
не мог уснуть — все прислушивался к шуму прибоя и думал о судьбе, забросившей меня на берег Великого океана.
Пришлось мне сидеть на месте до тех пор, пока рана на ноге
не зажила как следует.
Около реки мы нашли еще одну пустую юрту. Казаки и Бочкарев устроились в ней, а китайцам
пришлось спать снаружи, около огня. Дерсу сначала хотел было поместиться вместе с ними, но, увидев, что они заготовляли дрова,
не разбирая, какие попадались под руку, решил спать отдельно.
С этим нельзя было
не согласиться. Кому
приходится иметь дело с природой и пользоваться дарами ее в сыром виде, надо быть в общении с ней даже тогда, когда она
не ласкает.
— Мяолин
не вчерашний и
не сегодняшний, — говорил он. — Мяолин такой же старый, как и я, а вы пришли меня прогонять. Я вам Мяолин
не отдам. Если мне
придется уходить отсюда, я его сожгу.
Неточные совпадения
Случается, к недужному // Придешь:
не умирающий, // Страшна семья крестьянская // В тот час, как ей
приходится // Кормильца потерять!
Тем
не менее, говоря сравнительно, жить было все-таки легко, и эта легкость в особенности
приходилась по нутру так называемым смердам.
Но злаков на полях все
не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог
не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать, что"как-никак, а
придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва
не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Но к полудню слухи сделались еще тревожнее. События следовали за событиями с быстротою неимоверною. В пригородной солдатской слободе объявилась еще претендентша, Дунька Толстопятая, а в стрелецкой слободе такую же претензию заявила Матренка Ноздря. Обе основывали свои права на том, что и они
не раз бывали у градоначальников «для лакомства». Таким образом,
приходилось отражать уже
не одну, а разом трех претендентш.
Но глуповцам
приходилось не до бунтовства; собрались они, начали тихим манером сговариваться, как бы им «о себе промыслить», но никаких новых выдумок измыслить
не могли, кроме того, что опять выбрали ходока.