Призадумался честной купец и, подумав мало ли, много ли времени, говорит ей таковые слова: «Хорошо, дочь моя милая, хорошая и пригожая, достану я тебе таковой хрустальный тувалет; а и есть он у дочери короля персидского, молодой королевишны, красоты несказанной, неописанной и негаданной: и схоронен тот тувалет в терему каменном, высокиим, и стоит он на горе каменной, вышина той горы в триста сажен, за семью дверьми железными, за семью замками немецкими, и ведут к тому терему ступеней три тысячи, и на каждой ступени стоит по воину персидскому
и день и ночь, с саблею наголо булатного, и ключи от тех дверей железныих носит королевишна на поясе.
Неточные совпадения
Дело состояло в том, что с задней стороны, из средины пригорка, бил родник; чувашенин подставил колоду,
и как все надворные строения были ниже родника, то он провел воду, во-первых, в летнюю кухню, во-вторых, в огромное корыто, или выдолбленную колоду, для мытья белья,
и в-третьих, в хлевы, куда загонялся на
ночь скот
и лошади.
Осенняя
ночь длинна,
и потому неизвестно, когда он попал в овражек; но на другой
день, часов в восемь утра, поехав на охоту, молодой Багров нашел его уже мертвым
и совершенно окоченевшим.
Я так испугался, что даже побледнел, как мне после сказывали,
и точно, я не смел плакать весь этот
день, но зато проплакал почти всю
ночь.
Я думал, что мы уж никогда не поедем, как вдруг, о счастливый
день! мать сказала мне, что мы едем завтра. Я чуть не сошел с ума от радости. Милая моя сестрица
разделяла ее со мной, радуясь, кажется, более моей радости. Плохо я спал
ночь. Никто еще не вставал, когда я уже был готов совсем. Но вот проснулись в доме, начался шум, беготня, укладыванье, заложили лошадей, подали карету,
и, наконец, часов в десять утра мы спустились на перевоз через реку Белую. Вдобавок ко всему Сурка был с нами.
Без А. П. Мансурова, этого добрейшего
и любезнейшего из людей, охоты не клеились, хотя была
и тоня, только
днем, а не
ночью и, разумеется, не так изобильная, хотя ходили на охоту с ружьями
и удили целым обществом на озере.
Следующий
день прошел точно так же, как
и предыдущий: то есть
днем я был спокойнее
и бодрее, а к
ночи опять начинал бояться.
Они переменялись, читая
день и ночь.
Всякий
день по
ночам бывали морозы,
и, проснувшись поутру, я видел, как все места, не освещенные солнцем, были покрыты белым блестящим инеем.
Днем их пенье не производило на меня особенного впечатления; я даже говорил, что
и жаворонки поют не хуже; но поздно вечером или
ночью, когда все вокруг меня утихало, при свете потухающей зари, при блеске звезд соловьиное пение приводило меня в волнение, в восторг
и сначала мешало спать.
Бугуруслан был хотя не широк, но очень быстр, глубок
и омутист; вода еще была жирна, по выражению мельников,
и пруд к вечеру стал наполняться, а в
ночь уже пошла вода в кауз; на другой
день поутру замолола мельница,
и наш Бугуруслан сделался опять прежнею глубокою, многоводной рекой.
Думали они три
дня и три
ночи и пришли к своему родителю,
и стал он их спрашивать, каких гостинцев желают.
Не вози ты мне золотой
и серебряной парчи, ни мехов черного соболя, ни жемчуга бурмицкого, а привези ты мне золотой венец из камениев самоцветныих,
и чтоб был от них такой свет, как от месяца полного, как от солнца красного,
и чтоб было от них светло в темную
ночь, как среди
дня белого».
Сроку тебе даю дома пробыть три
дня и три
ночи».
Прошел третий
день и третья
ночь, пришла пора расставаться честному купцу, расставаться с дочерью меньшою, любимою; он целует, милует ее, горючьми слезами обливает
и кладет на нее крестное благословение свое родительское.
Оставайся, пока не соскучишься, а
и только я скажу тебе: ты ровно через три
дня и три
ночи не воротишься, то не будет меня на белом свете,
и умру я тою же минутою, по той причине, что люблю тебя больше, чем самого себя,
и жить без тебя не могу».
Стала она заверять словами заветными,
и божбами,
и клятвами, что ровно за час до трех
дней и трех
ночей воротится во палаты высокие.
Идет она на высокое крыльцо его палат каменных; набежала к ней прислуга
и челядь дворовая, подняли шум
и крик; прибежали сестрицы любезные
и, увидамши ее, диву дались красоте ее девичьей
и ее наряду царскому, королевскому; подхватили ее под руки белые
и повели к батюшке родимому; а батюшка нездоров лежит, нездоров
и нерадошен,
день и ночь ее вспоминаючи, горючими слезами обливаючись;
и не вспомнился он от радости, увидамши свою дочь милую, хорошую, пригожую, меньшую, любимую,
и дивился красоте ее девичьей, ее наряду царскому, королевскому.
Сомненья нет: увы! Евгений // В Татьяну, как дитя, влюблен; // В тоске любовных помышлений //
И день и ночь проводит он. // Ума не внемля строгим пеням, // К ее крыльцу, стеклянным сеням // Он подъезжает каждый день; // За ней он гонится, как тень; // Он счастлив, если ей накинет // Боа пушистый на плечо, // Или коснется горячо // Ее руки, или раздвинет // Пред нею пестрый полк ливрей, // Или платок подымет ей.
Неточные совпадения
В конце села под ивою, // Свидетельницей скромною // Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где
днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — // Всю
ночь огни
и шум.
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что
день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, //
И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг
и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал —
и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
На Деминой могилочке // Я
день и ночь жила.
Барин в овраге всю
ночь пролежал, // Стонами птиц
и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — // Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного
дня!
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина
и Цыфиркина). Вот
и учители! Митрофанушка мой ни
днем, ни
ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.