Неточные совпадения
Вам хочется знать, как я вдруг из своей покойной комнаты, которую оставлял только в случае крайней надобности
и всегда с сожалением, перешел на зыбкое лоно морей, как, избалованнейший из всех вас городскою жизнию, обычною суетой
дня и мирным спокойствием
ночи, я вдруг, в один
день, в один час, должен был ниспровергнуть этот порядок
и ринуться в беспорядок жизни моряка?
День и ночь на корабле бдительно следят за состоянием погоды.
Скучное
дело качка; все недовольны; нельзя как следует читать, писать, спать; видны также бледные, страдальческие лица. Порядок
дня и ночи нарушен, кроме собственно морского порядка, который, напротив, усугублен. Но зато обед, ужин
и чай становятся как будто посторонним
делом. Занятия, беседы нет… Просто нет житья!
И так целые многие
дни и ночи!
Опять пошли по узлу, по полтора, иногда совсем не шли. Сначала мы не тревожились, ожидая, что не сегодня, так завтра задует поживее; но проходили
дни,
ночи, паруса висели, фрегат только качался почти на одном месте, иногда довольно сильно, от крупной зыби, предвещавшей, по-видимому, ветер. Но это только слабое
и отдаленное дуновение где-то, в счастливом месте, пронесшегося ветра. Появлявшиеся на горизонте тучки, казалось, несли дождь
и перемену: дождь точно лил потоками, непрерывный, а ветра не было.
Наступает, за знойным
днем, душно-сладкая, долгая
ночь с мерцаньем в небесах, с огненным потоком под ногами, с трепетом неги в воздухе. Боже мой! Даром пропадают здесь эти
ночи: ни серенад, ни вздохов, ни шепота любви, ни пенья соловьев! Только фрегат напряженно движется
и изредка простонет да хлопнет обессиленный парус или под кормой плеснет волна —
и опять все торжественно
и прекрасно-тихо!
На
ночь нас развели по разным комнатам. Но как особых комнат было только три,
и в каждой по одной постели, то пришлось по одной постели на двоих. Но постели таковы, что на них могли бы лечь
и четверо. На другой
день, часу в восьмом, Ферстфельд явился за нами в кабриолете, на паре прекрасных лошадей.
Если им удастся приобрести несколько штук скота кражей, они едят без меры;
дни и ночи проводят в этом; а когда все съедят, туго подвяжут себе животы
и сидят по неделям без пищи».
Какими красками блещут последние лучи угасающего
дня и сумрака воцаряющейся
ночи!
К этому еще нестерпимая жара преследует
и днем,
и ночью.
В начале июня мы оставили Сингапур. Недели было чересчур много, чтоб познакомиться с этим местом. Если б мы еще остались
день, то не знали бы, что делать от скуки
и жара. Нет, Индия не по нас!
И англичане бегут из нее, при первом удобном случае, спасаться от климата на мыс Доброй Надежды, в порт Джаксон — словом, дальше от экватора, от этих палящих
дней, от беспрохладных
ночей, от мест, где нельзя безнаказанно есть
и пить, как едят
и пьют англичане.
Но вот мы вышли в Великий океан. Мы были в 21˚ северной широты: жарко до духоты. Работать
днем не было возможности. Утомишься от жара
и заснешь после обеда, чтоб выиграть поболее времени
ночью. Так сделал я 8-го числа,
и спал долго, часа три, как будто предчувствуя беспокойную
ночь. Капитан подшучивал надо мной, глядя, как я проснусь, посмотрю сонными глазами вокруг
и перелягу на другой диван, ища прохлады. «Вы то на правый, то на левый галс ложитесь!» — говорил он.
Решились не допустить мачту упасть
и в помощь ослабевшим вантам «заложили сейтали» (веревки с блоками). Работа кипела, несмотря на то, что уж наступила
ночь. Успокоились не прежде, как кончив ее. На другой
день стали вытягивать самые ванты. К счастию, погода стихла
и дала исполнить это, по возможности, хорошо. Сегодня мачта почти стоит твердо; но на всякий случай заносят пару лишних вант, чтоб новый крепкий ветер не застал врасплох.
Положили было
ночью сниматься с якоря, да ветер был противный. На другой
день тоже. Наконец 4-го августа, часа в четыре утра, я, проснувшись, услышал шум, голоса, свистки
и заснул опять. А часов в семь ко мне лукаво заглянул в каюту дед.
Весь
день и вчера всю
ночь писали бумаги в Петербург; не до посетителей было, между тем они приезжали опять предложить нам стать на внутренний рейд. Им сказано, что хотим стать дальше, нежели они указали. Они поехали предупредить губернатора
и завтра хотели быть с ответом. О береге все еще ни слова: выжидают, не уйдем ли. Вероятно, губернатору велено не отводить места, пока в Едо не прочтут письма из России
и не узнают, в чем
дело, в надежде, что, может быть,
и на берег выходить не понадобится.
10-е число мы все лавировали
день и ночь против S ветра
и подались вперед не более сорока миль; зато 11-го, в 8 часов утра, подул чересчур свежий NO.
И они не сидят здесь
день и ночь, не наслаждаются ничем этим!
Мальчикам платят по полуреалу в
день (около семи коп. сер.), а работать надо от шести часов утра до шести вечера; взрослым по реалу; когда понадобится, так за особую плату работают
и ночью.
И природа наша так же: в палящем
дне на севере вы уже чувствуете удушливое дыхание земли, предвещающее к
ночи грозу, потоки дождя
и перемену надолго.
По временам мы видим берег, вдоль которого идем к северу, потом опять туман скроет его. По
ночам иногда слышится визг: кто говорит — сивучата пищат, кто — тюлени. Похоже на последнее, если только тюлени могут пищать, похоже потому, что
днем иногда они целыми стаями играют у фрегата, выставляя свои головы, гоняясь точно взапуски между собою. Во всяком случае, это водяные, как
и сигнальщик Феодоров полагает.
Но как все страшное
и опасное, испытываемое многими плавателями, а также испытанное
и нами в плавании до Японии, кажется бледно
и ничтожно в сравнении с тем, что привелось испытать моим спутникам в Японии! Все, что произошло там, представляет ряд страшных,
и опасных,
и гибельных вместе — не минут, не часов, а
дней и ночей.
Неточные совпадения
В конце села под ивою, // Свидетельницей скромною // Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где
днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — // Всю
ночь огни
и шум.
Под песню ту удалую // Раздумалась, расплакалась // Молодушка одна: // «Мой век — что
день без солнышка, // Мой век — что
ночь без месяца, // А я, млада-младешенька, // Что борзый конь на привязи, // Что ласточка без крыл! // Мой старый муж, ревнивый муж, // Напился пьян, храпом храпит, // Меня, младу-младешеньку, //
И сонный сторожит!» // Так плакалась молодушка // Да с возу вдруг
и спрыгнула! // «Куда?» — кричит ревнивый муж, // Привстал —
и бабу за косу, // Как редьку за вихор!
На Деминой могилочке // Я
день и ночь жила.
Барин в овраге всю
ночь пролежал, // Стонами птиц
и волков отгоняя, // Утром охотник его увидал. // Барин вернулся домой, причитая: // — Грешен я, грешен! Казните меня! — // Будешь ты, барин, холопа примерного, // Якова верного, // Помнить до судного
дня!
Г-жа Простакова (увидя Кутейкина
и Цыфиркина). Вот
и учители! Митрофанушка мой ни
днем, ни
ночью покою не имеет. Свое дитя хвалить дурно, а куда не бессчастна будет та, которую приведет Бог быть его женою.