И на что мне прошлое теперь?
Что там? — окровавленные плиты
Или замурованная дверь,
Или эхо, что еще не может
Замолчать, хотя я так прошу…
С этим эхом приключилось то же,
Что и с тем, что в сердце я ношу.
Как хочет тень от тела отделиться,
Как хочет плоть с душою разлучиться,
Так я хочу теперь — забытой быть.
Пред будущим теперь мы только дети.
Писатель обречен выворачивать наизнанку свою душу, делиться своим заветным с толпой. Так было искони, так это есть и теперь, и так будет всегда, пока существуют писатели.
В продолжение XVIII века ново-русская литература вырабатывала тот звучный богатый язык, которым мы обладаем теперь; язык гибкий и могучий, способный выражать и самые отвлечённые идеи германской метафизики и лёгкую, сверкающую игру французского остроумия.
Жизнь всегда такая была, как теперь… мутная, тесная… и всегда будет такая!
Рано или поздно, под старость или в расцвете лет, Несбывшееся зовет нас, и мы оглядываемся, стараясь понять, откуда прилетел зов. Тогда, очнувшись среди своего мира, тягостно спохватясь и дорожа каждым днем, всматриваемся мы в жизнь, всем существом стараясь разглядеть, не начинается ли сбываться Несбывшееся. Не ясен ли его образ? Не нужно ли теперь только протянуть руку, чтобы схватить и удержать слабо мелькающие черты?..
Теперь дети не играют, а учатся. Они все учатся, учатся и никогда не начнут жить.
Теперь не умирают от любви —
Насмешливая, трезвая эпоха.
Лишь падает гемоглобин в крови,
Лишь без причины человеку плохо.
И вот теперь
Я сообщить вам мчусь,
Каков я был
И что со мною сталось!
Как же быть, как же быть теперь нам
На измызганных ляжках дорог?
Любимая!
Сказать приятно мне:
Я избежал паденья с кручи.
Теперь в Советской стороне
Я самый яростный попутчик.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Теперь года прошли.
Я в возрасте ином.
И чувствую и мыслю по-иному.
И говорю за праздничным вином:
Хвала и слава рулевому!
Этой грусти теперь не рассыпать
Звонким смехом далеких лет.
Отвечала мне белая липа,
Отзвенел соловьиный рассвет.
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя? иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
Мы время темное теперь переживаем;
Кто скажет: что в судьбах грядущего нас ждет?
Сурово для ума звучат напоминанья;
А сердце так меж тем настроено мое,
Что я, внимая им, не чувствую желанья
Теперь ни продолжать, ни кончить бытие.
Я теперь понимаю, что вся красота —
Только луч того солнца, чье имя —
Россия!
Политика должна быть не более и не менее, как прикладной историей. Теперь она не более как отрицание истории и не менее как ее искажение.
Жизнь пришлась на смутную эпоху.
Эту мглу всегдашнюю и тень,
Скрягу эту, лгунью, выпивоху
Все бранят теперь, кому не лень.
Воспитывать теперь самая трудная вещь; думаешь: «Ну, все, теперь кончилось!» — не тут-то было; только что начинается.
Дружба теперь не чувство, а поношенная маска, которую надевает хитрость, чтобы обмануть простоту или скрыться от проницательности.
Всегда, во все времена были люди, они и теперь есть, которые идут наперекор устаревшим общественным привычкам и условиям.
Мы теперь стараемся все наши идеалы и типы, взятые из жизни, как можно реальнее и правдивее изобразить до самых мельчайших бытовых подробностей, а главное, мы считаем первым условием художественности в изображении данном типа верную передачу его образа выражения, т.е. языка и даже склада речи, которым определяется самый тон роли.
Прежде была теория любви, теперь теория денег.
Без книг мы теперь не можем ни жить, ни бороться, ни страдать, ни радоваться и побеждать, ни уверенно идти к тому разумному и прекрасному будущему, в какое мы непоколебимо верим.
Есть разные мертвые, одни из глубины пережитых тысячелетий и теперь властно определяют направление нашего современного лучшего.
Абсолютной свободы в человеческой природе вообще не существует. Свободу человеку даст одно только знание, только оно поможет перешагнуть бездны в самом себе, от которых шарахались и шарахаются раньше и теперь.
Мы должны помнить и знать недавнее прошлое, как бы смешно, печально и нелепо оно нам теперь ни казалось, для того чтобы отчетливо видеть величие совершившихся перемен.
Раньше гусиными перьями писали вечные мысли, а теперь вечными перьями пишут гусиные мысли.
Теперь можно считать доказанным, что ежели человека не кормить, не поить, не лечить, то он, эта, будет, значить, несчастлив и даже, может, помрет.
Развитие литературного языка теперь должно идти путём изучения народной речи, народного синтаксиса, путем уплотнения прояснения и экономии языка и, что очень важно, — путём развития глаголов, столь обильных, ярких и мощных в народной речи…
Все попытки определить абсолютную красоту саму в себе, как подражание природе, как целесообразность, как соответствие частей, симметрию, гармонию, единство в разнообразии и др., или ничего не определяют, или определяют только некоторые черты некоторых произведений искусства и далеко не покрывают всего того, что все люди всегда считали и теперь считают искусством.
Объективного определения красоты нет…
Задача искусства огромна: искусство, настоящее искусство, с помощью науки руководимое религией, должно сделать то, чтобы мирное сожительство людей, которое соблюдается теперь внешними мерами, — судами, полицией, благотворительными учреждениями, инспекциями работ и т.п., — достигалось свободной и радостной деятельностью людей. Искусство должно устранять насилие.
Неужели люди, теперь живущие на шее других, не поймут сами, что этого не должно, и не слезут добровольно, а дождутся того, что их скинут и раздавят.
Теперь только малая часть, часть людей, имеющая власть, пользуется благами цивилизации, а большая лишена этих благ. Увеличить блага, и тогда всем достанет. Но дело в том, что люди, имеющие власть, уже давно пользуются не тем, что им нужно, а тем, что им не нужно, всем, чем могут.
Время еще впереди, когда настанет для нас потребность в специалистах, в ученых; мы нуждаемся теперь в бескорыстных и неуклонных служителях науки, которые бы твердой рукою держали и высоко поднимали ее светоч; которые, говоря нам о добре и нравственности — о человеческом достоинстве и чести, собственною жизнью подтверждали истину своих слов.
Все говорят: любовь — самое высокое, самое неземное чувство. Чужое я внедрилось в твое: ты расширен — и ты нарушен; ты только теперь зажил и твое я умерщвлено.
Теперь не время сердиться на дураков за то, что они говорят глупые слова; теперь время мешать им глупые дела делать.
Жизнь современного крестьянина на каждом шагу, кажется, вопиет о том, что только дружество, сотоварищество, взаимное сознание пользы общинного, коллективного труда на общую пользу — суть единственная надежда крестьянского мира на более или менее лучшее будущее, единственная возможность «сократить» те невероятные размеры труда, поглощающего всю крестьянскую жизнь, не оставляя досуга, который теперь лежит на крестьянине таким тяжелым и, как мне кажется, бесплодным бременем.
Со временем будут удивляться лжи, с какою теперь борются со злом, служа лицемерно тому же злу; например, говорят о свободе, широко пользуясь услугами рабов.
Теперь, когда порядочный рабочий человек относится критически к себе и к своему делу, то ему говорят: нытик, бездельник, скучающий; когда же праздный пройдоха кричит, что надо дело делать, то ему аплодируют.
Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы. Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только вот надо работать, помогать всеми силами тем, кто ищет истину.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов
ТЕПЕ́РЬ, нареч. 1. В настоящее время, в данный момент; сейчас.
Все значения слова «теперь»Вы отказываетесь от удачливой дерзости, и вот теперь уже действуете безо всяких правил, положившись на волю случая, или, вернее, прихоти.
Ей совсем не хотелось этого делать, но вот теперь уж точно должно было получиться.
Ты же не можешь теперь стать обычной девочкой и прожить неприметную жизнь?