На одной стороне карточки – раскрашенная вручную гравюра с потускневшими красками, на другой – рукописный
французский текст.
За это же время понадобилось сто пятнадцать переизданий
французского текста, чтобы удовлетворить ненасытный аппетит франкоязычных читателей в разных странах.
Он плохо владел английским языком, и с трудом поддающийся прочтению
французский текст сопровождался столь же трудно читаемыми переводами и комментариями на английском языке.
Французский текст (Harlez. 1875) также отличается и по числу глав.
Приведём оттуда некоторые выписки в русском переводе, который этим журналом даётся параллельно с
французским текстом.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: антифрикционный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Во втором пункте программы, как нам сначала показалось, речь идёт о переводе
французских текстов на русский язык.
Включаешь его, наводишь камеру телефона на
французский текст, и он превращается в русский или английский.
Французский текст (Harlez. 1875) отличается по размещению и числу глав.
Однако, в моём распоряжении нет
французских текстов.
С трудом читая
французский текст, он периодически откладывал газету в сторону для отдыха, и каждый раз невольно снова и снова задумывался о том: а правильно ли он поступает?!
При этом в случае расхождения или споров силу имеет
французский текст.
Таким образом, и во
французском тексте употребляется слово «стратагема», отсутствующее в немецком.
Если во
французском тексте император обращается к собеседнику на «Вы», то в русских фразах он переходит на «ты».
Он-то и пожелал взяться за эту работу, не только переписав собственной рукой эту часть, но ещё и добавив к ней грамматические примечания, как мы делали с
французским текстом, и даже несколько исторических: отсюда следует, что вся итальянская часть отпечатана с его копии.
Если предположить, что грязный черновик
французского текста мог быть не переводом с русского на французский (как мы полагали), а наброском письменного пересказа французского текста, в духе тех изложений, которые практиковались на языковых уроках в третьей гимназии, то его источник мог находиться среди указанных «narrations».
К тому же, сам
французский текст выглядит как перевод, лишний раз подтверждая существование иноязычного оригинала.
Все надо было начинать заново, все переписывать, иногда соглашаясь, но иногда и споря с
французским текстом.
При подготовке его я использовал оставленные автором заметки, в которых он указывал, какие части текста второго издания должны быть заменены отрывками из изданного в 1872–1875 гг.
французского текста.
Это издание в настоящее время является наиболее качественным и адекватным переводом
французского текста.
Она была ещё труднее для чтения, чем
французский текст, как из-за своей дурной орфографии, так и из-за слишком вольного обращения с чужим языком, в результате чего он оказался переполнен массой словечек из различных наречий и галлицизмами.
Благодаря этому учебнику, устраняется множество затруднений, встречаемых учениками при переводе
французских текстов.
Та же история с рекламными плакатами, с указателями на улицах и в метро – на них только
французский текст.