– Я знаю тебя ещё с тех пор, когда твоей главной целью было соблазнить дочку
учителя чистописания.
Озабоченный, я не заметил на улице
учителя чистописания, и меня посадили за это в карцер на час.
Он был оборванец, и мне пришло в голову позже, что у него мог быть нож и он мог бы помочь мне отомстить
учителю чистописания.
В чёрненькой рамке газета «Двина» напечатала о безвременной смерти
учителя чистописания.
В грустном раздумье о невыгодах своего существования он вспомнпл одну аксиому, открытую и провозглашённую
учителем чистописания, который, между прочим, исправлял безвозмездно и должность учителя истории, в чаянии принести пользу другим и сделать себе карьеру; эта аксиома заключалась в том, что всякий человек имеет своё назначение в обществе.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: тушевальный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Цепочка волчьих следов на снегу аккуратна и изящна, как каллиграфический почерк
учителя чистописания.
– Тем лучше, тем лучше, а то у нас
учитель чистописания злой: все уши обобьёт линейкой, все уши обобьёт линейкой…
Он никогда не видел
учителя чистописания в ином состоянии, кроме полного умиротворения.
– Его бил
учитель чистописания…
Снова она была восемнадцатилетней девушкой со свежими щёчками, сидела в церкви во время вечерней службы, и оба они с чахоточным
учителем чистописания пели дрожащими голосами псалмы по одному молитвеннику.
У меня точка зрения нищего
учителя чистописания, попавшего на купеческий обед.
Мой оживший
учитель чистописания сидел с закрытыми глазами перед зеркалом и тёр себе виски чем-то из флакона.
Седоватая щетина на щеках
учителя чистописания была давно не брита и росла кустиками.
Учитель чистописания выводит на классной доске немецкие слова. В классе кавардак. Один из обитателей камчатки наливает в губку чернил и посыпает сверху мелом.
Склонив голову набок, как прилежный ученик, выводящий в своей тетради заданные строгим
учителем чистописания и каллиграфии упражнения, он начал заводить патефон, шевеля губами и отсчитывая обороты ручки – ровно двадцать четыре.
Я не сомневаюсь, что остроумный редактор «Зрителя», ставя греческие и латинские эпиграфы во главе каждого номера, руководился преимущественно этим желанием охранить себя от посягательств тех бумагомарателей, которые, имея с писателями разве только то общее, что
учитель чистописания научил их писать, нисколько не страшатся и не стыдятся присваивать себе то же звание, что и величайшие гении, уподобляясь достойному своему собрату из басни, без стеснения ревевшему по-ослиному в львиной шкуре.