После периода призрачного существования между жизнью и смертью эта идея впала в длительную спячку, из которой вышла, только когда
универсальная юрисдикция снова стала темой, которую государственные деятели могли обсуждать, не боясь показаться эксцентричными или нелепыми, т. е. после 1900 г.
Иначе говоря, каково уголовно-процессуальное измерение принципа
универсальной юрисдикции?
Ответом на вызов глобализации преступности должно стать форсированное развитие международного уголовного права, перспективы которого связываются с политической интеграцией мирового сообщества в субъекта глобальной уголовной политики, обладающего
универсальной юрисдикцией и способного кардинально решить проблему организации эффективной борьбы с преступностью.
Однако в последнее время особый интерес вызывает вопрос о так называемой
универсальной юрисдикции, отношение к которому неоднозначно.
Если вынести за скобки уголовно-процессуальные проблемы компетенции, неразрывно связанные с уголовно-правовыми проблемами действия уголовного закона в пространстве и по кругу лиц, то существует ли в концепции
универсальной юрисдикции какая-либо иная уголовно-процессуальная составляющая, позволяющая, скажем, выходить за пределы национальной территории при совершении уголовно-процессуальных действий?
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: пооткрыться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Однако вопрос об
универсальной юрисдикции часто нельзя рассматривать лишь с правовой точки зрения, т. е. вне политического (геополитического) или экономического контекста, придающего соответствующим уголовным делам безусловную избирательность.
Напомню, что принцип закона
универсальной юрисдикции позволяет судам внутри страны рассматривать дела о геноциде и преступлениях против человечности в независимости от того, где они произошли.
Подводя итог проблеме самопроизвольного расширения суверенитета в целом, сделаем общий вывод: если в первом из рассмотренных случаев, связанном с принципом
универсальной юрисдикции, такого расширения в строго уголовно-процессуальном смысле всё-таки не происходит, особенно когда мы оставляем за скобками сомнительные полицейские (оперативно-розыскные) практики, то во втором случае, где идёт речь о цифровизации и иных способах получения доказательств на территории иностранных государств, оно, безусловно, имеет место, чему в значительной мере способствуют попытки радикальной и глобальной цифровизации уголовного судопроизводства.
Так сформировался принцип
универсальной юрисдикции, в соответствии с которым вести борьбу с пиратами имеет право и обязанность любое государство в любой точке мира.