Он опустился на скамеечку, а я, подобрав под себя ноги,
сидел против него на камышовой циновке.
Невеста же
сидела против него в своём чёрном платье, глаз на него не поднимала и слова не проронила.
Мать и дочь
сидели против него, полуопустив головы, в самых почтительных позах.
Она сидела на пне, мутно-белого цвета,
сидела против моего курятника, что под окном.
Как я уже сказал, она
сидела против меня; её правая рука играла большим золотым медальоном, висевшим на её шее, и его бриллианты слепили мне глаза.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: асбоволокнит — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Хан приказал выстроить своему зятю особый дом, снабдил всем в изобилии и свою любовь и уважение к князю каждодневно доказывал тем, что приказывал ему всегда
сидеть против себя, надевал на голову его царский венец и другие царские одеяния.
Его хозяин
сидит против него, спиной к палатке, и смотрит на него.
Императрица
сидела против неё, в такой же будке; молодёжь, приехавшая с их величествами, была очень весело настроена.
Она
сидит против меня напряжённо, я чувствую её внутреннее убегание.
А брат
сидел против неё слегка побледневший и молчал.
Адмирал
сидел против меня.
Она
сидела против него, делая вид, что читает роман, одетая в голубое и белое, с мягким кашемировым шарфом на стройной талии и в соломенной шляпке с пучком белых и голубых перьев, спускавшихся на её густые чёрные косы.
Другой, уже старик, должно быть, богатый выскочка (эти уж совсем невоспитанные),
сидя против меня, осторожненько водрузил обе ноги на скамью рядом со мною.
Одно холодное жестокосердие в монашеской рясе с кровавою надписью на лбу “должность” (выправленною весьма неискусно из слова “суеверие”)
сидело против меня и страшно сверкало на меня глазами.
Окинув взглядом спутников моих, я поражён был наружностию двух из них; оба
сидели против меня у самых дверец, обоим было лет по пятидесяти и в обоих было по десяти пудов весу; красные, опухшие лица их изображали нетерпение, страдание и досаду.
И я
сидел против неё бледный и расстроенный её горем.
А он уныло
сидел против неё в своём татарском костюме и безропотно слушал.