Мы (теперь уж не наши вожди и полководцы, не сумевшие вовремя понять, что нам навязывается «мат в три хода», а
сегодняшние историки и публицисты) до сих пор ломаем голову (и копья) по поводу «загадки 22 июня», кусаем локти: прозевали! – и пытаемся найти виновных.
Слегка вытянутые вверх продолговатые заострённые шапки и шлемы наверняка могли описываться современниками просто как «круглые» – ведь им не было дела до тяги
сегодняшних историков к точным определениям.
Большинство
сегодняшних историков моментально увидели бы, что маленькая индонезийская коммунистическая газета описывала происходящее точнее, чем The New York Times.
Наряду с реалистическим романом литература о путешествиях была как для XIX века, так и для
сегодняшних историков этой эпохи незаменимым источником познания мира.
По мнению многих
сегодняшних историков, она оставалась открытой до середины 1920‑х годов, когда закончилось индейское сопротивление как в военном, так и в экономическом и экологическом аспектах.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: саечный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
У них он получил бесценные уроки поэтического и педагогического мастерства и благодаря им впоследствии сыграл в культурной жизни своей страны особую и значительную роль – оставил после себя несколько поколений учеников, которых
сегодняшние историки литературы справедливо называют «цветом советской поэзии».
Их подмечают не только
сегодняшние историки, находящиеся в поиске ранних следов глобализации: многие люди той эпохи тоже видели в расширяющихся горизонтах мышления и действий характерный признак своего времени.
Как бы то ни было, у
сегодняшних историков он не в чести: его либо считают ложным, в лучшем случае слишком упрощённым, либо представляют в карикатурном виде под именем географического детерминизма и отметают начисто; в ином случае само намерение понять глобальные различия не находит поддержки как слишком труднореализуемое.
Сегодняшнему историку трудно даже представить, что были времена, когда понятие «непролетарские партии» замалчивалось и лишь временами опасливо проскальзывало в тезисах и докладах региональных научных конференций.