В судьбе российского пацифизма отразилась судьба самого
российского либерализма, не сумевшего завоевать симпатии широких масс и оставшегося в конечном счёте на периферии политического процесса.
Перед молодыми представителями
российского либерализма стоял вызов иного рода.
Представители классического
российского либерализма отождествляли всеобщее избирательное право с охлократией.
Он предлагал переосмыслить накопленный опыт и чётко определить новое лицо
российского либерализма в послевоенных условиях.
Если мы отбросим линейное представление о развитии, то
российский либерализм не будет выглядеть таким большим отступлением от европейской традиции, как может показаться на первый взгляд.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: узлистый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
На первоначальном этапе
российский либерализм получил наибольшее распространение в университетской среде.
Мой интерес к проблематике права в истории русской мысли, и особенно к традициям дореволюционного
российского либерализма, не был чисто академическим, оторванным от условий места и времени.
Молодое поколение
российского либерализма полагало неслучайной общеевропейскую популярность социалистических учений.
Помимо того, он существенно менялся с течением времени, что в полной мере сказалось на судьбе
российского либерализма.
Чтобы ответить на эти вопросы, моё исследование охватывает ряд проблем, связанных с историей
российского либерализма и правовой мысли, культуры и практики владения, государственного реформаторства и борьбы за установление власти над ресурсами и людьми.
Круг людей, которые пытались профессионально ей заниматься, в значительной мере был представлен партией «Союз 17 октября», оказавшейся на правом фланге
российского либерализма.
Это относится и к
российскому либерализму 1880–1890‐х годов, переживавшему «переходный возраст».
Особенностью
российского либерализма также является чрезвычайная скудность идейных разработок по проблемам государственности.
Российский либерализм, благодаря тем условиям, в которых он родился, стал фактически новым изданием социального дарвинизма.
Российский либерализм западнического толка обладает бесспорными и весьма ощутимыми культурно-историческими заслугами.
Углубление в проблему генезиса
российского либерализма в настоящем издании способствовало принципиальному расширению исследовательского поля.
Наряду с возрождением интереса к истории
российского либерализма как течения философской, политической и экономической мысли, можно с удовлетворением констатировать и возрождение интереса к знаковым фигурам отечественной истории, жизнь и деятельность которых расходилась с марксистским пониманием исторического прогресса.
Конечно же, судьба
российского либерализма.
Подчёркивая важность исследовательских наработок отечественных и зарубежных предшественников по отдельным периодам, проблемам и сюжетам истории русского либерализма начала XX в., тем не менее следует обратить внимание на то, что до сих пор в историографии нет исследований обобщающего характера, в которых бы
российский либерализм был изучен комплексно как единая целостная проблема.
Переход от протопартийных структур к политическим партиям свидетельствовал о довольно быстром созревании
российского либерализма, его способности соответствовать вызовам времени и стремлении активно включиться в борьбу за лидерство в освободительном движении.
Различные интерпретации понятия «либерализм» имели место и среди различных направлений и течений в
российском либерализме (например, октябристы, прогрессисты, кадеты).
Суть этих дискуссий состоит прежде всего в том, что в отличие от либерализма развитых европейских стран, где каждая очередная его стадия (интеллектуальная, экономическая, политическая, демократическая, социальная) последовательно сменяла предшествующую,
российский либерализм (в силу специфики исторического развития страны) эволюционировал по другой схеме.
Другое дело, что сам по себе «
российский либерализм» в его нынешних форме и составе – весьма малоперспективное политическое течение.
Влияние теоретиков-родоначальников
российского либерализма на будущих государственных служащих не ограничивалось студенческими годами.
Российский либерализм изначально с неприятием относился к «образу революции», распространяемому социал-демократами.
Политико-институциональные ограничители модернизации – включая характер воспроизводства власти, конкуренцию и участие, институты и правила игры – представляют собой также пока что не решённую дилемму, перед которой оказался сегодня
российский либерализм – в его «системной» и «несистемной» вариациях, – нуждающийся в концептуальной и программной «перезагрузке».
Наслоение и переплетение разных стадий в
российском либерализме вызывало и продолжает вызывать в отечественной и западноевропейской историографии дискуссии о типе(ах) русского либерализма, его реформаторском потенциале, причинах неэффективности в конкретных российских исторических условиях.
Этот «фундаментализм» теоретиков
российского либерализма проистекал из нежелания отвечать за результаты своей работы в прежней государственной системе.
Критика
российского либерализма давно и всё громче звучит со страниц газет, журналов и книг, с трибун многочисленных научных конференций и политических форумов.
Во-первых, ведущей темой для него являлась история
российского либерализма, прежде всего партии кадетов.
Российский либерализм изначально с большой подозрительностью всматривался в «образ революции», начертанный на знамёнах марксизма.
Проведя анализ русской истории, Кавелин сделал вывод, что, вместо того чтобы пытаться немедленно перейти к представительному правлению,
российский либерализм должен опираться на традиции общинного самоуправления и землевладения, а также на мировую юстицию.
Российский либерализм остаётся бесплодным декоративным уродцем.
Переосмысление декабристского опыта в русле, преимущественно, истории
российского либерализма, либерально-конституционной традиции виделось на этом этапе актуальной и проблемной темой.
Более того, Реент объединяет эти организации понятиями «умеренности» и «либерального консерватизма», что явно расходится с их оценкой в историографии дореволюционного
российского либерализма (см.ниже).
Однако процесс трансформации
российского либерализма так и не завершился к 1917 г., когда его эволюция была насильственно прервана в результате большевистского переворота.
Исходя из того, что ранний
российский либерализм первой четверти XIX в. был производным от западного (если не сказать подражательным), представляется важным исследовать источники заимствований, особенности восприятия и степень трансформации и приспособления западных идей к потребностям воспринимающей среды.
Известен, также, и
российский либерализм, ратовавший за отмену крепостного права при монархии, телесных наказаний в армии, за более широкое открытие больниц и школ для неимущих, за замену единоличной монархии конституционным строем с более чётким утверждением прав и обязанностей каждого гражданина общества.
Но такова, видимо, специфика современного
российского либерализма.
Трагедия
российского либерализма состояла в том, что он полагался только на добрую волю власть имущих и исключал из своих политических расчётов потенциальные возможности «низов».
Книгу отличает высокий уровень историографического обобщения, и в этом отношении она представляет важную веху в познании сущности, особенностей, перспектив феномена
российского либерализма в конкретике разных исторических условий.
Представители нового либерализма стали тем «локомотивом», который потянул за собой все остальные направления и течения в
российском либерализме.
Современные когнитивно-информационные методы исторического исследования позволяют проследить процессы переходов
российского либерализма из одного качественного состояния в другое, выявить причины эффективности или неэффективности каждого из его направлений.
Говорили: это – смотр гвардии
российского либерализма.