Так древнейшее
родовое устройство заменялось постепенно общинным, причём в состав общин могли входить семьи, принадлежащие не только к разным родам, но даже к разным племенам.
Основываясь на многочисленных источниках историко-этнографического сравнительного анализа
родового устройства, в частности греков и римлян, можно утверждать следующее.
Таким образом, в соседскую общину входили семьи, не только имевшие родственные связи, но и принадлежавшие к разным родам –
родовое устройство постепенно заменялось соседскими общинами.
Основной чертой внутренней жизни славян, которая проникала и связывала их общественный быт, было
родовое устройство.
Самоуправление вообще существовало у древних славян ещё при
родовом устройстве.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: отслоённый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Когда с течением времени чувство родства между родичами забывалось, из рода образовалась община; но и община оставалась верна
родовому устройству, была тем же родом, только в более широких размерах.
К числу наиболее спорных вопросов
родового устройства надо отнести, наряду с только что рассмотренным, и вопрос о характере, какой в эпоху его господства носит отношение человека к земле.
Появление этого сочинения избавляет меня от необходимости входить здесь во все детали
родового устройства, насколько они обрисовываются обычным правом кавказских горцев.
Родовое устройство общества сменилось территориальным и у древних греков.
К числу таких вопросов я отношу вопрос о связи
родового устройства и вытекающих из него учреждений с религией и, в частности, с домашним культом.
Следует заметить, что самоуправление вообще существовало у древних славян ещё при
родовом устройстве.
Человек пользуется естественными гротами и пещерами, строит первые жилища, объединяется в более крупные и сплочённые коллективы, в которых просматриваются зачатки
родового устройства.
Я далёк, конечно, от мысли исчерпать все те вопросы
родового устройства, к выяснению которых может содействовать изучение общественного быта горцев.
Бок о бок с писателями, утверждающими, что
родовое устройство есть особенность кочевых племён и что ему чуждо поэтому всякое понятие о праве частной или общинной собственности на землю, попадаются и такие, которые думают, что родовой быт может быть продолжен и в эпоху перехода постоянной оседлости; отдельные семьи, обособившись от общего ствола, расчищают каждая больший или меньший участок земли из-под леса, кустарника и болота и, в силу приложения своего индивидуального труда к его обработке, приобретают на него права частной собственности.
Итак, мы вправе будем сказать, что кочевой быт кавказских горцев должен быть отнесён к более или менее отдалённому прошлому; а так как
родовое устройство и связанные с ним порядки нераздельного земельного владения продолжают держаться и до сих пор, то необходимо будет признать, что переход к оседлости не сопровождался у них полным упадком родовой организации и аграрного коммунизма.
Она учит, что при
родовом устройстве одинаково возможны и такие порядки, при которых нет другой земельной собственности, кроме племенной, и такие, при которых земля составляет достояние отдельных родов или их соединений, братств.
Вот с этой-то точки зрения изучение родовых порядков кавказских горцев и призвано оказать неоценимую услугу зачинающейся только науке общественной эмбриологии, так как даёт ей возможность проникнуть в мельчайшие подробности того миросозерцания, из которого вытекло и в котором нашло своё оправдание
родовое устройство.
Этим обстоятельством объясняется, на мой взгляд, почему
родовое устройство рассчитано на удовлетворение потребностей не одних лишь живущих, но и умерших; почему, с другой стороны, род, как целое, считает возможным вести открытую борьбу со всем, что предумышленно или случайно сделалось источником понесённой им утраты – всё равно, будут ли это люди, животные, растения или камни.
Я полагаю, что данные кавказоведения дают нам право утверждать, что
родовое устройство совпадает во времени с периодом полнейшего развития анимизма, то есть не только с одухотворением всех предметов природы, к какому бы царству они ни принадлежали, но и с представлением, что смерть не прекращает собой жизни и что в загробном существовании души наделены теми же потребностями и страстями, что и живущие.