Возможно, некогда он знал, для чего это нужно и как это снимается, но сейчас
память молчала.
Подобного опыта у меня не было, а чужая
память молчала.
Память молчала могильной плитой: всё, до сегодняшнего дня, будто не существовало.
Почему его называли тайным, народная
память молчала, да и я не особо этим до сегодняшнего дня не интересовался.
Хранитель
памяти молча следил за происходящим.
Увы, французов у него в роду, как и итальянцев, не водилось: генная
память молчала.
С любопытством осмотрела себя –
память молча подтвердила, что нечто такое она припоминает, а потому это собственное тело и ничьё иное.
Дважды, правда, на неделе заходила усатая санитарка: в первый раз я по старой
памяти молча перенёс экзекуцию, даже не сказав спасибо.
И я давала губам двигаться, заставляя
память молчать, не позволяя знакомому лицу всплыть перед внутренним взором.
И снова
память молчала, а спросить было не у кого.
Высказался и стою, скалюсь, как дурак. Потому что хрен его знает, что за документы и где они вообще лежат. Об этом чёртова
память молчит.
Хотя я мало знаю об институте рынд, а новообретённая
память молчит. Вряд ли в нынешние времена благородные люди не владеют оружием.
Народ кидал друг другу кусок чужой
памяти молча, быстро, воздух пестрел от визуалов детекторов, переливался всеми цветами радуги.