Мама, я демона люблю!

Даха Тараторина, 2021

Сердце красавицы склонно… мстить за нанесённое оскорбление! А если своих сил для восстановления справедливости недостаточно, нужно призвать демона. Вот только исчадье Подземья не знает полумер, а его шуточки всё больше напоминают кровавую расправу. И как теперь остановить разошедшегося фамильяра и, главное, как самой не превратиться в чудовище?

Глава 4

В тихом омуте

— Двадцать шесть, — пролепетала ора Камила, ненавязчиво приосаниваясь и пытаясь прикрыть морщинистые локти. — Мы не виделись двадцать шесть лет. Но как?! Ты ничуть не изменился… — Она рассматривала его рога и заранее знала ответ.

— Я же демон, малышка. Стал им спустя каких-то два года, как мы с тобой…

Надеясь заткнуть его, она машинально прикрыла собственный рот, судорожно оглядываясь по сторонам: никто не услышал лишнего?

— Молчи! — цыкнула она. — Молчи и убирайся отсюда вместе со своей девкой, грязный выкидыш Подземья!

Рок вышел из тени кустарников, точно специально привлекая внимание к хвосту и рогам, откусил заусенец, полюбовался результатом и ухмыльнулся, заставив женщину, которую я считала святой, отступить на несколько шагов.

— О, малышка! Помнится, раньше ты просила меня остаться подольше…

Она в ужасе загородила лицо, успевшее за годы покрыться небольшими, но явными морщинами. То ли надеялась убедить демона, что не было двадцати шести лет, разделяющих его вечную молодость и её подкрадывающуюся старость, то ли, напротив, демонстрируя, что стала степенным образцом для подражания.

Я быстро загнула пальцы, без труда подсчитав годы. По всему получалось, что ора, наставница, обучавшая нас любви к Жрице, убеждавшая сохранить себя для служения богине, давным-давно…

— Ора Камила?

— Не смей обращаться ко мне, ты… — Камила запнулась.

— Что-что? — уточнила я.

— Ты… Ты… Грязная, испорченная…

— Как вы?

— О-о-о! — Демон скрестил руки на груди, предаваясь воспоминаниям. — Ты и не представляешь, насколько испорченная! Да, малышка Ками?

Ора Камила могла стерпеть многое: доказывая, что целиком и полностью посвятила жизнь Лунной жрице, она могла голодать неделями, истязать собственное тело розгами лишь слегка слабее, чем колотила учениц, могла часами впериваться взглядом в лунный диск и призывать милость богини. Не могла она лишь одного: стерпеть, что кому-то известны её грязные секреты.

— Охра-а-а-а-ана! — не вдаваясь в подробности, по-поросячьи взвизгнула она. — Схватить! Запереть! Охрана!

Дочери Лунной жрицы привыкли доверять оре больше, чем самой себе. Поэтому поступили, как и полагается изнеженным невинным девицам: с криками разбежались.

— Малышка, ну зачем же так сразу? — Демон игриво щёлкнул хвостом. — Мы вполне можем развлечься и втроём, верно, рыжуля?

Я машинально фыркнула на «рыжулю», но подбоченилась и подтвердила:

— Ора, коль скоро мы с вами обе не так невинны, как кажется, почему бы этим не воспользоваться? — И приобняла демона за пояс, позволив и его руке опуститься на мою талию.

Она испугалась. На самом деле испугалась. Её лицо, до того хоть и отмеченное годами, но ещё вполне миловидное, в мгновение ока стало похоже на печёное яблоко с трещиной рта на тонкой шкурке. Светлая, честная, идеальная… Она попятилась, но запуталась в белоснежной накидке и рухнула, испачкав полотно в грязи.

— Я заставлю вас заткнуться! Заставлю! Свиньи! — Она ползла назад, пытаясь одновременно обвинительно наставлять на нас перст. — Вы… Вы никому…

— Да мы и так никому, малышка. — Рок присел на корточки, точно предлагая помощь, но руки не подал, лишь показал острые зубы. — Разве нужно кому-то знать, что такая чудесная женщина…

— Охрана! Схватить их! Не слушать! Запереть! Я… Я… Они напали на меня, пытались убить!

Охранники, с трудом прорвавшиеся через верещащих девиц, подоспели как раз вовремя: демон и правда выглядел устрашающе, демонстрировал во всей красе полупрозрачные крылья, нависал, словно собирался вцепиться в беззащитную шею.

А я… А что я? Стояла, не желая принимать, что идеалы, правила, вера рушатся на глазах, покрываясь следами размокшей земли сада.

Что-то во мне сломалось в тот миг. Надломилось ли оно раньше, когда я уступила Антуану? Или когда мама, любимая, прекрасная мама, сказала, что не справлюсь с искушением, не сумею отказаться от силы Подземья? Не знаю. Но окончательно сломалось оно тогда, когда последняя незыблемая истина рухнула в скверну, в ту самую лужу, в которой бултыхалась я. Всё.

Не понимая, что делаю, я выставила руку в сторону двух подбегающих справа мужчин. Это только начало. Охраны в обители уйма: нужно же оберегать ночами покой дочерей Жрицы. Вот только ночью за стены сада мужчинам заходить строго-настрого запрещено (мало ли?), поэтому на зов помощи они не слишком-то торопились.

Тёмное, вязкое, липкое всколыхнулась внутри, заполняя трещины в измученном сосуде лары, заливая свет чернотой.

Нападавших снесло, словно меж кустарников натянули невидимую верёвку.

Рок, сообразив, к чему идёт дело, довольно щёлкнул пальцами:

— Умничка, кири! Так их!

Я смерила демона тяжёлым взглядом: веселиться? Сейчас? Когда меня разрывает на части от боли, словно оплавляет изнутри?

— Слева, — скомандовал он, игнорируя намёк.

Не оборачиваясь, я крутанула ладонью. Мученический стон боли показал, что заклятье сработало.

— А теперь её, — демон схватил за шкирку отползающую ору, приподнял над землёй, вынуждая встать на колени перед ведьмой. — Она обманывала тебя, всех обманывала! Поганая лицемерка!

И как я умудрилась забыть, что он демон? Не друг, не приятель, не мягкий тёплый котик, вытягивающийся ночами вдоль бока, будто нарочно раздражая Вениамина. Демон. Зло, сама чернота. Тот, кто несёт в этот мир… Нет, тот, кто несёт мне магию Подземья — страшного, мрачного, полного страданий места.

Глаза горели, выжигая нутро — его и моё. Алые губы возбуждённо налились кровью, треугольнички острых зубов поблескивали в бледном свете проявляющихся звёзд. Он держал Камилу за поникшие плечи, сжимал до синяков, толкал ко мне, как на амбразуру, словно к палачу. Словно мне полагалось стать палачом…

— Ну же, кири, выпусти гнев! Чувствуешь магию? Она бурлит, жарит, рвётся из пальцев! Давай, не сдерживай её! Прими, стань её частью! — соблазнял он.

И мне хотелось. О, как хотелось нырнуть с головой в этот чёрный омут спокойствия! Так просто и так понятно: впустить Силу в себя, стать Силой. Творить то, что велит Подземье, и ничего не решать самой. Так легко и так сладко… убить. И уже никогда не отказываться от магии.

Стоп, что?!

— Нет! — Я отшатнулась, больше напуганная собственными чувствами, чем кровожадным видом фамильяра.

Внутри билась, освобождаясь от оков вязкой черноты, изо всех сил светила лара.

— Нет? — удивился демон.

— Нет? — уточнила ора Камила.

Я замотала головой:

— Врать нехорошо, но за это не убивают!

— Кири, эта женщина поливала тебя грязью за то, в чём и сама повинна!

— Кто бы говорил, — передразнила я демона.

— А для мужчины это, между прочим, повод для гордости. Я оприходовал старшую дочь Лунной жрицы! Ха! Будет о чём рассказать в Подземье!

Пощёчина прозвучала свистом хлыста. Озадаченный фамильяр потёр мгновенно покрасневшую щёку:

— Это ещё что такое? Рыжуля, я не белый и пушистый. И сдачи ведь дать могу. — Он угрожающе поднялся, как мокрого котёнка, без видимого труда отбрасывая обмякшую ору.

— Попробуй только!

Я отступила, вспоминая заклятье. Вот сейчас, сейчас… У меня только что отлично получалось… Пасс за пассом — и ничего. Пальцы в точности повторяли давно изученные движения, ладони скользили по воздуху — но магия исчезла так же внезапно, как и появилась.

— Что, рыжуля, никак? — зловеще ухмыльнулся демон. — Так может, попробуешь влепить мне ещё одну пощёчину и посмотрим, что из этого выйдет?

Демонов стоит бояться. Опасаться, обходить по большой дуге при встрече и не поднимать глаз, чтобы, не дай Лунная жрица, он не обратил на тебя внимание… Я об этом забыла, принимая Рока за домашнего зверя. За друга. Зря.

Он приближался медленно и неотвратимо, как сытый кот, лапой поддающий по и без того придушенной мышке.

— Охрана!!! — Камила не теряла времени даром. Злодеи перессорились между собой? Чудесно! Перебои с магией? Замечательно! А тут как раз подоспело ещё полдюжины вооружённых мужчин, патрулировавших обитель по периметру. Патрулировали они подчёркнуто неспешно, передавая друг другу здоровенную, сыто побулькивающую флягу. Поэтому приближались вразвалочку, но абсолютно уверенные в собственной непобедимости. — Наконец-то! Взять их!

Рок закатил глаза и кивнул на подбегающий отряд, откладывая разборки:

— Ну? Давай, ведьма. Не можешь справиться со мной, так хоть их уложи.

Было бы это так легко, как он говорит!

— Не могу!

Демон презрительно сплюнул, попав на подол оры, чем окончательно её взбесил. Женщина на четвереньках доползла до одного из поверженных охранников, выхватила из обмякшей руки пику и кинулась на нас.

— Тоже мне, ведьма! Надеюсь, хоть бегаешь быстро?

— Так себе…

— Тогда придётся учиться в процессе.

И мы бежали. Ох, как мы бежали! Уверена, что вслед нам не успели выпустить ни одной стрелы. Не потому, что стражники ослушались приказа Камилы убить преступников на месте. Просто ни лука, ни арбалета ни у одного из них не оказалось, лишь пики и мечи. Но я всё равно готова была поклясться, что в ушах свистело: если не от стрел, то хотя бы от ветра.

Рок схватил за руку и тянул, почти волоком тащил за собой, не давая сбиться с шага.

— Брось меня! — ныла я. — Брось! Я не смогу, я ненавижу бе-е-е-егать!

— У тебя хоть какие-то достоинства, кроме круглой задницы, есть?! — рыкнул он.

— Самокритичность? — предположила я, пытаясь оглянуться на ходу, чтобы оценить правдивость комментария.

— Не тормози! Да чтоб тебя!

Стоило над макушками мелькнуть копью, даже демонская выдержка дала слабину: Рок перекинул меня через плечо ягодицами по направлению побега. Теперь я имела возможность наблюдать трёх приближающихся стражей и азарт в их глазах, не имеющий ничего общего с тягой к правосудию. Азарт гончих, загоняющих зайцев, — пожалуй; а вот тяги к выяснению, кто прав, кто виноват, — и близко нет. Поэтому я старательно и звонко завизжала.

Рок вильнул, якобы пытаясь прорваться к воротам, но в последний момент ловко оттолкнулся ногой от тяжёлой створки, за которой нас уже поджидала вторая половина стражей, сменил направление и скрылся за дверью, ведущей к кельям. Вслед нам полетела ругань: куда менее ловкие охранники, не способные балансировать с помощью крыльев и хвоста, посшибали друг друга. Демон поторопился пристроить засов и запихнуть меня в ближайшую крохотную келью без окон.

— Не сиделось в Подземье, да? Хотелось воли и свежего воздуха? — бормотал он, подпирая дверь тяжёлым сундуком. — Кушайте не обляпайтесь! И воздух, и воля! И ведьма без мозгов и таланта в придачу!

Я зло всхлипнула, пытаясь не то возмутиться, не то пустить в ход наистрашнейшее женское оружие — слёзы. Получилось и то и другое одновременно.

— Сам виноват! — Я рукавом вытерла раскрасневшийся нос, подбежала к демону, пихнула его, насколько хватило сил, и уселась на сундук, скрестив руки на груди. — Зачем ты меня сюда потащил? А над орой издевался зачем? И вообще ты меня… ты… ты… ты напугал меня! Я правда подумала, что ты хочешь её убить!

Он перестал мерить шагами комнату, а я вдруг снова вспомнила, что он демон. И вообще ни разу не друг мне.

— О, так ты испугалась, рыжуля? — протянул он столь нежно, что захотелось не усесться на сундук сверху, а спрятаться внутрь. Рок опустился рядом, закинул ногу на ногу и небрежно обнял за плечи, притягивая ближе с неестественной силой. — Так ты испугалась? — уточнил он, поигрывая моей косой.

Его пальцы скользили по волосам легко, быстро, почти невесомо, но в каждом движении ощущалась сила: вот сейчас схватит, намотает пряди на кулак и как следует дёрнет, опрокидывая на спину. И что тогда? На что способен разозлившийся демон?

— Испугалась, — прошептала я и заставила себя чуть уверенней добавить: — И сейчас ты тоже пугаешь. Мне это не нравится.

— Ей это не нравится! Какая прелесть!

Он сжал мой затылок, заставляя смотреть в полыхающие огнём глаза с какого-то дюйма. Раньше казалось, что от него пахнет пряными осенними листьями. Терпко, томительно… Нет. От него пахло серой. Он словно обратился в пламя, вынужденное мучить само себя, чтобы гореть, чтобы не погибнуть.

— Пусти! Больно!

— А теперь ей больно! Ты уж определись, рыжуля, больно тебе или страшно. Знаешь, когда пытают по-настоящему, это знание помогает выжить.

— Перестань!

— Перестать? — Он коснулся кончиком носа моей скулы, вдыхая так сильно, словно пытался впитать запах навечно. — Стоило подумать об этом раньше. До того, как додумалась вызвать демона. Ты подписала договор, по которому я прямо-таки обязан сделать тебя ведьмой за тридцать три дня. Правильные методы с тобой не работают, так может, пора перейти к альтернативам?

Я не сразу поняла, что это его рука щекочет моё уже обнажённое колено. Когда он успел задрать юбку, когда начал оглаживать пальцами бедро? Я забилась, как в горячке, рискуя остаться вовсе без волос, в которые демон вцепился мёртвой хваткой.

— Пусти-пусти-пусти!

— И что ты мне сделаешь? Заколдуешь? Или ещё раз влепишь пощёчину?

Первое никак не выходило, поэтому, недолго думая, я перешла ко второму. Хлопок! Хлопок! Ещё хлопок!

Я колотила его снова и снова, а демон и не думал отбиваться или хватать за запястья. Он хохотал:

— Давай, рыжуля, вот так! Настоящая ведьма должна уметь злиться!

Наверное, стоило обмякнуть и расплакаться. Если ему так нравится злость, значит, делать надо что-то совершенно иное, чтобы обескуражить, выиграть секунду и вырваться. Но, как назло, от слёз не осталось и следа. Лишь горькая, вяжущая на зубах обида.

И тогда я перестала отбиваться. Позволила его пальцам подняться по бедру, вытерпела, когда кончик носа скользнул вдоль шеи к декольте и обратно, а потом… Потом я его поцеловала.

В этом поцелуе не было ни нежности, ни распалённой ссорой страсти. Я умела целоваться, Антуан говорил, что очень хорошо. И я давала губам двигаться, заставляя память молчать, не позволяя знакомому лицу всплыть перед внутренним взором. И уж точно не позволяя себе смотреть, как тёмные, горящие пламенем глаза Рока светлеют, остывают. Как ненависть на его лице сменяется изумлением, а потом перетекает в нечто новое, непонятное и невероятно тягостное. Я целовала его, обхватывала губы губами, раз за разом слегка прикусывая их до красноты, до томительной припухлости. Антуану нравилось так…

И демон сдался. Перестал болезненно сжимать бёдра, расслабил пальцы, тянущие волосы, но не убрал рук, а лишь трепетно, недоверчиво прикасался.

Я провернулась и скинула его на пол. Не тратя времени на визги и попытки выбраться из кельи, ударила ногой в живот. Раз, второй, третий.

— Не смей прикасаться ко мне, слышишь? Не! Смей! Ко! Мне! Прикасаться! Ты, демон!

Раз за разом я била его. В грудь, в живот, в лицо. Наверное, больно. Плевать! Я била его, изгоняя из памяти лицо другого мужчины, прикосновения которого были так желанны, но так лживы.

Рок молчал. Не произносил ни слова, не норовил встать, хотя, наверное, давно мог уложить строптивую на лопатки и сделать всё, что посчитал бы нужным. Но он лишь терпел, хрипя и ухмыляясь сквозь разбитые губы, пока я не выдохлась.

— Закончила? — поинтересовался он, когда я, уставшая, едва дышащая, рухнула на сундук.

— На этот раз. — Пришлось проглотить вязкую слюну пересохшим ртом.

Прижимая ладони к животу, демон сел рядом, откинулся спиной к стене:

— А целуешься отлично, — заметил он, не приближаясь.

— Знаю.

— А вот колдуешь паршиво.

— Новой информации не поступало?

Он пожал плечами:

— Просто сообщаю актуальные новости. Слышишь стук снаружи? Это охранники ломают дверь. Как думаешь, сколько времени им понадобится, чтобы найти и достать нас отсюда?

Мы оба понимали, что немного.

— Тогда почему ты нас не вытащишь? Ты же демон. Наверняка у тебя в арсенале есть какие-то заклинания.

Рок застонал, особенно неудачно повернувшись. А может, и не от этого вовсе:

— Кири, как ни печально это признавать, но твой паршивый парень…

— Бывший…

— Твой паршивый бывший парень прав: вся моя магия — это ярмарочные фокусы. Мелкое проклятье — легко, впечатлить девицу, превратившись в милого котика, — завсегда. Но, увы, в сражениях я бесполезен. Я фамильяр, кири. Не воин. Лишь ведьмы могут колдовать.

— Тогда на кой нам вы?

— Без фамильяров вы бы погибли от тоски, согласись, — подмигнул он и тут же снова скривился.

— Больно? — Я поборола желание осмотреть раны: если бы хотела вылечить мерзавца, не стала бы бить так сильно.

— Заживёт. Я же всё-таки демон.

— Не стану извиняться, — заявила я, хотя хотелось сделать обратное.

— Я тоже.

— А вот тебе надо бы!

— Брось! Тебе же понравилось!

Наверное, стоило запальчиво крикнуть «нет». Это было бы правильно. Потому что… а как иначе? Но бёдра всё ещё горели от его прикосновений, а поцелуй оказался куда более сладким, чем любой из прежних. Я ответила лишь:

— Понравилось учить тебя вежливости.

— Значит, когда-нибудь точно повторим.

— Если выберемся.

— Если выберемся, — подтвердил он. — Кстати, как там твоя магия?

— Смеёшься?

— Интересуюсь.

Я махнула рукой — ничего. От Силы не осталось и следа.

— Странно, — пробормотал Рок. — Что ж, тогда придётся импровизировать.

— Забодаешь их насмерть? — хмуро покосилась на его витые рога я.

— Если понадобится. — Рок кокетливо смахнул с рога пыль и обнаружил нанизавшийся на него листик, низвергающий демона с постамента уверенного героя. — Но, вообще-то, я собирался поставить на тебя.

Я сильно-сильно замотала головой, аж растрёпанная коса захлестала по плечам, и на всякий случай немного отодвинулась:

— Я не знаю, куда пропала магия и как её вернуть. Не могу сейчас колдовать.

— Верно. — Демон аккуратно разровнял смятый листок и положил на крышку сундука. — Но они-то не в курсе.

В детских сказках часто описывают ведьм. Такими, каким им полагается быть: лохматыми, полуголыми, со светящимися ворожбой глазами, когтями и бородавками. Настоящие ведьмы лишь усмехаются в ответ на суеверное «изыди» недалёких деревенщин. Нет, взрослые совсем не верят в сказки. Они серьёзны и умны, знают, когда стоит вежливо поздороваться с ведьмой и её фамильяром, а когда и попросить о помощи. За соответствующую плату, разумеется. Но это совершенно не мешает им вешать над дверью оберег и мнительно осенять знаком Лунной жрицы тропу, по которой ушла колдунья (чтобы, не дай богиня, не вернулась!).

Взрослые не верят в сказки. Но всё равно немного их опасаются. Особенно с наступлением темноты.

— Ах, что за красавица! Произведение искусства! — Рок завершил образ прибережённым листиком: впутал его в волосы, и без того напоминающие теперь воронье гнездо, да ещё и посильнее растрепал для верности.

Я почесала саднивший нос:

— Не чувствую особой разницы.

— Не тронь! Морок слабенький — сотрёшь все бородавки. И не моргай так часто, а то глаза светиться перестанут!

— Я и правда так пугающе выгляжу?

Демон отступил на шаг, задумчиво почесал подбородок и подтвердил:

— Не рискнул бы встретиться с тобой в тёмном переулке.

— А в тёмном коридоре?

Мы оба вздрогнули от треска сдавшейся наконец двери.

— А вот сейчас и узнаем, — осклабился он, отодвигая сундук и выпинывая меня навстречу охранникам.

Наградой нашим стараниям стал тонкий, сливающийся в единый хор визг шести здоровенных вооружённых мужиков.

Рок щёлкнул пальцами — и единственный тусклый факел у входа погас, погружая нас в отдающую фиолетовым темноту. Демон встал за спиной, крепко сжал талию и приподнял над полом, одновременно раскрывая крылья. Теперь бедные мужики наблюдали не просто уродливую ведьму с горящими потусторонним пламенем глазами, но ещё и ведьму летающую, с жутким огромным силуэтом за плечами, крыльями и, кажется, рогами.

Пришлось неприятно зловеще скрежетнуть зубами, но вид присевших от ужаса стражников того стоил.

— Мальчики, — кокетливо поинтересовалась я, — а вы верите в сказки?

Кто-то попятился; кто-то задрожал и выронил оружие; кто-то осенил меня знаком Лунной жрицы — полукругом, перечёркнутым сверху вниз прямой линией; кто-то выругался шёпотом. Один гордо, хоть и слегка заикаясь, ответил:

— Н-н-нет!

— А зря! — прокомментировал Рок, разгоняясь со мной в объятиях и намереваясь пойти на таран.

Наверное, они бы всё-таки вспомнили, что взрослым сильным мужчинам, воинам, не стоит бояться одной-единственной ведьмы. Особенно если каких-то десять минут назад она убегала от них с визгами. Наверное, чуть погодя они это поймут.

Но сейчас на них неслось нечто, чем пугали мальчишек с самого детства. «Доедай кашу, а то явится ведьма с острыми зубами и унесёт к себе!» И они поступили так, как и полагается послушным маленьким мальчикам, — бросились наутёк. Предположительно, доедать кашу.

Мы с Роком поспешили последовать их примеру.