Гражданский или, в предельной форме, конституционный национализм содержит апелляцию к прошлому – если не в явном, то в скрытом виде, не в позитивной, а в негативной отсылке: общее прошлое, которое нас объединяет, может быть и прошлым, повторения которого мы решили во что бы то ни стало не допустить, это может быть
общая вина – но в любом случае «общность» эта предшествует индивидуальному существованию: мы наследуем, а не начинаем с чистого листа.
Но сближает их прежде всего то, у них обоих
общая вина, глубокая и отрадная для критика: они оба мертвы.
Мы чувствуем, что втянуты в неправедную социальную систему и разделяем
общую вину.
Хотя, честно говоря, идея
общей вины мне не по душе – оттого, что я имею наглость не считать себя частичкой общей массы.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: зарыблять — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Вот, подумалось мне, ещё одно доказательство крайней ущербности человеческого рода, несмываемый временем знак
общей вины, павшей на всех нас без исключения.
Вас собрали здесь, всех вас, объединённых
общею виной.
Надо будет, он и сейчас возьмёт
общую вину на себя.
Вначале признать какую-нибудь
общую вину.
Но она так мала: истиной была эта неуловимая
общая вина, наша вина.
Господин студент взял с собой паренька, поддавшись эмоциональному порыву деликатной, но нравственно дряблой души; это была ужимка совести, столь широко распространившаяся в те годы, интеллигентская хворь, частный рецидив
общей вины образованного сословия перед народом, перед трясиной народного стона.
Живой осталась тишина, она и вносила нелепую, странноватую неловкость, словно четырёх человек за столом объединила
общая вина.
Внимать – значит вменять
общую вину и ответственность.
– Мы все связаны
общей виной.
Словно пережитое потрясение и пройдённые по нашей
общей вине трудности разрушили какую-то маленькую стену между нами, сделав ещё ближе, чем прежде.
Этой же ночью он занял очередь и, продолжая пребывать в плохом настроении, вынужден был терпеть насмешки других работников, полагавших, что наконец-то сдался последний, кто вначале не желал разделить
общую вину за содеянное.