При беглом обзоре этого сочинения может показаться, что оно имеет только негативную пользу, заключающуюся в том, что предостерегает нас против попыток выходить
за пределы опыта при помощи спекулятивного разума.
К тому же, находясь
за пределами опыта, можно быть уверенным в том, что не будешь опровергнут опытом.
Основание возможности опыта лежит
за пределами опыта, в разуме, в трансцендентальном единстве самосознания как чистом априорном синтезе, обусловливающем возможность любого особенного априорного синтеза, то есть любого суждения.
Он утверждал, что
за пределами опыта нет знания, и отрицал самую возможность познания.
Ведь оно – лучший пример рассуждений, выведенных далеко
за пределы опыта.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: перегоркнуть — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Однако отказ этот нередко предполагал отрицание не только очевидного ранее тождества бытия и понятия, взаимной трансформируемости слов и вещей, но и игнорирование всякой теории, выходящей
за пределы опыта отдельного субъекта.
До этой, направленной на познание предмета конструктивной работы, эмпирии философия не может иметь никакого касательства; даже тогда, когда эмпирия с виду как будто и беспомощна (на самом деле эта беспомощность никогда ещё не была долговечной), философия не должна брать её дела в свои руки и желать довести его до конца уже
за пределами опыта, как если бы она располагала совершенно выходящими по своему объекту за границы «возможного опыта» познавательными средствами и методами построения.
Таким образом, всё это, конечно, означает переход
за пределы опыта как целого, означает восхождение к новой точке зрения, к новому «центру наблюдения», это – открытие совершенно нового измерения исследования, нового направления вопросов, которое отличается не только от того или иного особого направления, но и вообще от всех постановок вопросов, непосредственно направленных на самый предмет, то есть от эмпирической науки.
Если при этом разделении и, следовательно, двояком рассмотрении одних и тех же предметов, с одной стороны, как предметов чувств и рассудка для опыта, с другой стороны, как предметов, которые мы только мыслим и которые существуют только для изолированного и стремящегося
за пределы опыта разума, имеет место согласие с принципом чистого разума – идеей безусловного, а при рассмотрении лишь с одной точки зрения возникает противоречие разума с самим собой (безусловное нельзя мыслить без противоречия, если предположить, что приобретённое опытом знание сообразуется с вещами в себе), то эксперимент подтверждает правильность первоначального разделения (B XIX – B XXII; Т.3, 88–91).
Этот образ сакрализуется, как бы получая свой статус истинности от соприкосновения с трансценденцией, т.е. реальностью, находящейся
за пределами опыта.
Они, правда, ничего не говорят о вещах, но служат указующими точками направления к цели, к которой движется наше исследование лежащих
за пределом опыта вещей, не будучи способным когда-либо достигнуть их.
Для того чтобы объяснить его светимость в таких условиях, мы должны искать что-то
за пределами опыта повседневной жизни.
Поэтому в физике нужно предпочитать такие теории, которые не предполагают существования объектов
за пределами опыта.
За пределами опытов испытания – ничего нет.
Но эта польза становится положительной, как только убеждаются в том, что основоположения, посредством которых спекулятивный разум отваживается выйти
за пределы опыта, на деле имеют своим неизбежным результатом (если присмотреться пристальнее) не расширение, а сужение применения нашего разума, так как эти основоположения, принадлежа, собственно говоря, к сфере чувственности, на самом деле угрожают безмерно расширить её границы и таким образом вообще вытеснить чистое (практическое) применение разума.
Ни одна из этих наук, ни одно из этих искусств не может выйти
за пределы опыта или же установить какие-либо принципы, которые не были бы основаны на авторитете последнего.
Однако в понимании рационализма в область прав разума входят не только всеобщность и необходимость положений, которые можно толковать как формы опыта, но и утверждения, полностью выходящие
за пределы опыта, поскольку они касаются либо абсолютного целого, либо абсолютного характера бытия, – тогда как опыт даёт нам лишь несовершенное и относительное, – или вообще выходят за границу явления вещей.
И хотя мы должны стремиться к тому, чтобы сделать все свои принципы столь всеобщими, насколько это возможно, доводя свои эксперименты до крайних пределов и объясняя все действия из самых простых и немногочисленных причин, однако несомненно, что мы не можем выходить
за пределы опыта и всякая гипотеза, претендующая на открытие наиболее первичных качеств человеческой природы, сразу же должна быть отвергнута как самонадеянная и вздорная.
Принципы метафизики метаразуманикогда не могут быть взяты из опыта, но лежат
за пределами опыта.
Трансцендентная функция, лежащая
за пределами опыта, недоступная познанию, непостижимая для разума, представляет связь между реальными и воображаемыми или рациональными и иррациональными данными, перекидывая тем самым мост между сознанием и бессознательным.
Беда в том, что иногда интуиция, эта смешная «субъективная способность выходить
за пределы опыта путём мысленного озарения» забывала, что находится на войне, и норовила вступить в крайне неприятное противоречие с конкретным приказом вышестоящего командования и прочими совершенно непоколебимыми определяющими армейской жизни.