Я прислушивался к монотонным
голосам матросов, повторяющих расстояния. 8000 метров, 7500 метров, 7400 метров, 7300 метров…
Голоса матросов звучали на чистом воздухе – и казалось, что слова молитв вместе с фимиамом кадильным летели прямо к небесам, озарённым в ту минуту чудным закатом солнца.
– Глубина двадцать пять метров! – тут же раздался тревожный
голос матроса.
Но тут вдруг стремительный ход «Афалины» стал постепенно замедляться. Стихли двигатели, раздались на палубе тревожные
голоса матросов.
Стали появляться и публиковаться воспоминания «особо заслуженных» большевиков о том, как они лично – один в сибирской тайге, в ссылке, другой – в подвале уральской слесарной мастерской, а третий – ему больше других повезло – в комнате за буфетом портового марсельского кафе, «приникнув к старенькому приёмнику отечественного производства» («старенькому» и «отечественному» – это казалось особенно убедительным), «слушали
голос матроса с „Авроры“».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: челночить — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Так точно, ваше высочество! – крикнули в один
голос матросы.
Плеск набегавших на борта волн убаюкивал, с кормы доносились
голоса матросов.
– Капитан! – послышался
голос матроса, вновь залезшего на фок-мачту: – Впереди водоворот! Гигантский!
Не слышно больше плеска волн, крика чаек, шума наполняющихся ветром парусов – лишь глубокое всепоглощающее безмолвие, так что приглушённые
голоса матросов и скрип их башмаков, ступающих по палубе, сверкающей белизной, звучат диссонансом и вообще кажутся неуместными.
Одним словом,
голос матроса с «вороньего гнезда» всегда был, если не желанным, то, скажем так, заслуживающим внимания.
– Я здесь, капитан! – раздался запыхавшийся
голос матроса. – Вот, принёс со склада автономные фонари на аккумуляторах, вроде светят.
– Поднимай её! – в ушах болезненно отозвался
голос матроса.
Голос матроса с крюйс-марса, извещающий о переменах на горизонте, во все времена заставлял сердца матросов биться учащённо.
Опьяняющий морской ветер, лёгкая качка, волны, разбивающиеся о борт, холодные солёные брызги, запах смолы и дёгтя, скрип снастей, хлопанье парусов, скрежет такелажных цепей, хриплые
голоса матросов и резкие отрывистые команды капитана – всё было так необычно и захватывающе!
– Подождите меня, – раздался сверху
голос матроса и на лестнице загремели подошвы ботинок.
– Милая девушка, вам понравилась песня? –
голос матроса был с чуть заметным приятным ольвийским акцентом.
– Эй, вы, где там? – из коридора машинного отделения раздался
голос матроса. – Ау, коты? Поймали мышей?
– Где ты копаешься? – раздался из коммуникатора
голос матроса. – Уже десять раз можно было туда-сюда сходить.
Раздались громкие
голоса матросов.
– А таких много? – в
голосе матроса был слышен интерес.