Утро
врывается в ноздри запахом нагретой на солнце сосновой смолы и мятной зубной пасты.
Затем вернулись и
ворвались в ноздри запахи: гарь, рыхлая земля, кислая резиновая вонь и что-то сладкое, приторное.
Ночной лес
ворвался в ноздри пряным запахом прошлогодней листвы, нежными ароматами цветущих на полянках ландышей и примул, знакомыми запахами их лагеря.
Неширокие сени встретили его полумраком и сырой прохладой с лёгким запахом гнилой древесины и плесени, который
врывается в ноздри, стоит переступить порог старого деревянного дома.
– Сейчас перекусим, да спать ляжем, – отец помешал ещё немного, и новая порция ароматного дыма
ворвалась в ноздри, – а к утру и гроза, глядишь, закончится.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: ливийка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Портовые запахи переплетались в причудливую какофонию, душили, бесстыдно
врывались в ноздри, не давая сосредоточиться на важных мыслях, сбивая с толку.
Каждый запах каждого цветка, который
ворвётся в ноздри открывших окна уставших водителей, и те приостановятся, чтобы распробовать его как следует.
Крохотные брызги со сладким ароматом
ворвались в ноздри и окропили лицо.
Вместе с искрами из раскала трубы мимо глаз неслись пёстрые стаи птиц, об уши бились их курлыканье и клёкот; в раскрытое окно то рушился гул дальнего обвала, то всплеск струн, оторванный ветром от невидимой деки; благоухание неведомых трав, горькое и пряное,
врывалось в ноздри; вброшенная ударом голубого воздуха, в вагон впорхнула бабочка и билась смятыми крылышками над подпотолочной сеткой.
Едкий запах краски
ворвался в ноздри.
Жар мужского тела окутал её, притягательный тёплый аромат одеколона
ворвался в ноздри, отвлекая от скорби.
Море
врывалось в ноздри, в уши; он оглох, его желудок был полон, – но беглец жил, а значит, страдал!
Народу здесь было много, и запахи кохля, немытых тел и жареной еды
ворвались в ноздри.
Запах разогретого пластика
ворвался в ноздри, возводя тонкую грань между реальностью и его фантазией, охлаждая пылкость возбуждения.
Помню, как пахла тогда кровь, она
ворвалась в ноздри едкой взвесью из пыли, влаги и её микроскопических частиц.
Свежесть и запахи разнотравья
врывались в ноздри и распирали лёгкие.