Анализ
внутренней формы слова позволяет увидеть в нём «"следы культурной практики", „корни того коллективного бессознательного“, которое лежит в основе архетипа языка любой культуры» [Там же, 451].
Внутренняя форма слова способна на то же самое.
Феноменологическая модель
внутренней формы слова позволяет понять и интерпретировать рефлексивные игры в слове.
Все изменения конфигурации векторов во
внутренней форме слова являются проявлениями изменённого интерпретирования и переработки мысли относительно объектов мысли.
Об этом свидетельствует
внутренняя форма слов, утверждающих достоверность суждения: «очевидно», «наглядный пример».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: смаривать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Если данных достаточно, чтобы сосредоточиться на конкретных исторических коллизиях, то оказывается востребован исторический, а не этимологический метод; если же учёный стремится обобщить материал, относящийся в существенной мере к дописьменной эпохе, то он вынужден опираться на преемственность
внутренней формы слова.
Но на самом деле, все интерпретации
внутренней формы слова, рассмотренные в этой книге, небывалые.
Эта книга радикальна, она говорит о полной энергийности
внутренней формы слова и о невольной телеологии (то есть обращённости к цели) любого серьёзного учения о языке.
Например,
внутренняя форма слова окно – око.
И мы, философски изучая социолингвистику, можем примирить многих, просто показывая, как живёт
внутренняя форма слова, того же слова «хороший», в языках разных языковых семей.
Дети способны восстанавливать
внутреннюю форму слов, которые в ходе развития языка подверглись деэтимологизации, т. е. видеть связь со стрелами в глаголе «стрелять», с травой – в глаголе «отравить», спорить с запретом сосать ледяные сосульки, потому что если бы нельзя было бы сосать, то их так бы не назвали, и т. п.
Он стремился, чтобы состав и
внутренняя форма слова правильно ориентировали в отношении обозначаемого предмета, а анатомические наименования – и в отношении функции, выполняемой соответствующим органом.
Русская речь немецкого профессора может поразить воображение даже самого квалифицированного носителя русского языка той непринуждённой свободой, с которой он пользуется самыми изощрёнными способами слововыражения и смыслопорождения, зачастую недоступными даже урождённым носителям русского языка – с острым чувством
внутренней формы слова, синонимии и антонимии, парономастического потенциала русского слова и его органичной склонности к игре своим звуком и смыслом.