Модель «
буржуазного читателя» может предстать в итоге как ансамбль возможностей, отчасти реализованных уже в культурной истории, но и открытых для реализации.
Таким образом, о «
буржуазном читателе» как соучастнике литературного диалога мы попробуем расспросить писателей XIX века, точнее – оставленные ими тексты.
Фраза «
буржуазный читатель» в названии этой главы и в подзаголовке книги взята в кавычки не случайно.
Основная трудность, с которой нам предстоит столкнуться в рамках данного проекта, собственно, и связана с тем, что «
буржуазный читатель» как агент реального книжного рынка и как действующее лицо творческого процесса – не один и тот же субъект, но и не совсем разные субъекты.
О субъекте, обозначаемом как «
буржуазный читатель», в большинстве случаев можно предположить заведомо, что он – «не наш», «чужой».
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: стадиальность — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Решив для начала «раскавычить» словосочетание «
буржуазный читатель», то есть отказаться от его привычного использования в качестве идеологического клише, попробуем теперь вновь заключить его в кавычки – уже как знак нового использования.
Но рамка – она же и идея «
буржуазного читателя» – то расширялась, то сжималась, то уточнялась, то вызывала сомнения в целом.
Не исключено ведь, что мы не все знаем про «
буржуазного читателя» и что, помимо культурной дефектности, у него имеются заслуги перед культурой.
Услышав про «
буржуазного читателя», одни кивали, заключив ошибочно, что я занялась социологией литературы, – другие, чей слух резал архаичный социологизм, тактично маскировали недоумение, – третьи просили объяснить получше.
Кто, как не «
буржуазный читатель», был основным покупателем журналов и книг или заказчиком их по подписке – хотя бы потому, что низшим слоям то и другое было недоступно?