А у дальних пределов
эмпирия пребывали архангелыи собственно ангелы.
Согласно такому пониманию посредствующим звеном между нравственной
эмпирией, моральным долженствованием и их реальным синтезом является моральная личность.
Но, ставя себя на точку зрения материалиста-эмпирика, я вижу непроходимую пропасть между моим сравнением и тем воззрением, к которому неминуемо приводит – на первых порах и, так сказать, сгоряча, – скептицизм
эмпирии.
История представляется тогда как исключительная область чистой
эмпирии, и между эмпирическим и историческим обнаруживается как бы взаимно покрывающееся совпадение.
Бесплодна та теория, которая только подмечает и обобщает в отвлечённых формулах фактическую связь явлений: это – простая
эмпирия, лишь одноюстепенью возвышающаяся над мудростью народных примет.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: проездиться — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Но именно эта амбициозная перспектива вела автора сквозь тернии
эмпирии.
Как отмечалось, «наблюдать» в основном приходится только
эмпирию историко-научного исследования, т. е. только текст.
Попытки создать целостную и адекватную современным реалиям концепцию человека на пороге третьего тысячелетия приводят к констатации огромной
эмпирии фактов, накопленных науками о человеке, и невозможности осмысления сущности человека на основе идеализированных научных представлений.
Исходя из того, что к фундаментальным наукам относятся только теоретические, противопоставленные эмпирическим, он считал, что фундаментальный закон должен соответствовать истине более высокого порядка, т. е. раскрывать механизмы преобразований, недоступные
эмпирии.
Посредством логического анализа теории и
эмпирии эмоций возможно полнее заполнить вышеприведённую таблицу, и она представляла бы уже не систему знания о юморе, а систему экзистенции эмоций.
Поэтому славянские данные приходится описывать на уровне
эмпирии сегодняшнего дня.
Во-вторых, из сферы
эмпирии проистекает юридическое право, регулирующее взаимодействие индивидов в масштабах социума.
Но в этом случае психология в такой же малой степени превращается в трансцендентальную философию, как и все прочие подвластные царству
эмпирии науки, которые не приобретают же трансцендентального характера благодаря трансцендентальному своему обоснованию.
Её нет – без всяких оговорок нет – в смысле отвлечённой, трансцендентной её качествованиям и
эмпирии души, будет ли такая «отвлечённая душа» по старому обычаю прежних метафизиков, называться просто душою, или «духом», или как-нибудь иначе.
Более старое и наивное, но, впрочем, ещё и поныне далеко не преодолённое окончательно воззрение считает, что там именно, где приёмы
эмпирии оказываются бессильными, следует пустить в ход иные приёмы теоретического построения с целью обнаружить то, что предметно скрыто, всё равно, позади ли, или над, или вне пределов этой уходящей в бесконечность плоскости опыта: «чистое мышление», или «интеллект», или «интуиция», или как бы это начало ни называлось, должны согласно этому воззрению осветить нам эту всецело потустороннюю область чистого бытия в себе и в ней выявить для наших взоров истинное или абсолютное основание единства как познания, так и познаваемого.
Трехуровневое деление социологии – общесоциологическая теория, специальные теории и, наконец, конкретные эмпирические исследования – исходит из факта, что общая теория и
эмпирия всегда связаны между собой, но связаны, как правило, опосредованно, через промежуточные уровни научного знания.
Во-вторых, мы должны констатировать катастрофически увеличивающееся отставание марксизма не только от
эмпирии науки, но и от методологии.
Эмпирия даёт знание частностей (факты), а как частности связаны друг с другом – на это может ответить только теория.
Но в зависимости от конкретных задач исследования пропорции теории и
эмпирии могут быть различны.
– Да это я так, к слову. С мыслями собираюсь. Ты бы хоть предупреждала, когда в столь высокие
эмпирии возносишься и меня за собой утянуть хочешь.
Но это всё же несколько эмпирическое описание экономического строя нового общества, между тем официальная экономическая наука подвела под эту
эмпирию научное основание.
Всё больше и больше теряет почву под ногами как среди философов, так и среди психологов считавшееся раньше очевидным разделение «физического» и «психического» как двух координированных и строго разграничимых в правильной дизъюнкции областей
эмпирии, а вместе с ним – и соответствующее разделение самих данных опыта (или восприятий, или явлений) на «внутренние» и «внешние».
Таким образом, если прерогативой права выступает
эмпирия права, его феноменальный срез, то объектом анализа философии права выступает сущность права и рефлексия должного.
Именно в произведенческой
эмпирии познания становится очевидно, как способен изготовляться субъект познания.
Обычный человек не способен давать ответ на этот вопрос, поскольку он «погружён» в постоянно изменяющуюся
эмпирию жизни и вынужден «реагировать» на неё.
Наука в погоне за решением утилитарных задач переполнена
эмпирией и замкнута в собственных построениях, она с парадоксальной нелепостью противопоставляет себя культуре, не желает знаться с философией и религией, открещивается от гуманизма.
Человеческий дух должен мужественно противиться напору
эмпирии.
В письмах моих о социальной философии хочу я противопоставить свободу человеческого духа хаотической
эмпирии и хаотической тьме.
Наконец, в области, определённой третьей задачей, она предстаёт перед нами, как метафизика истории, причём, конечно, в термине «метафизика» мною не мыслится отвлечение от конкретной
эмпирии, но – конкретное познание исторического процесса в свете наивысших метафизических идей.
Но мне кажется, что в самой
эмпирии указан путь к её преодолению.
Но для момента всевременности (который, а не сама всевременность, только и доступен
эмпирии – ср. § 5) другие её моменты вовсе на даны: для него последующее за ним ещё не существует.
Но и голой
эмпирии экспериментов ему было недостаточно для обобщающих заключений.
Мы сказали: если это возможно; правильнее было бы, быть может, сказать: если бы такая возможность вообще была правдоподобна, ибо трудно себе представить, чтобы можно было, не отрываясь от эмпирической почвы, постичь абсолютное единство всего доступного опыту; хотя несомненно, что многими желающими во что бы то ни стало философствовать на почве
эмпирии смутно руководит именно такое представление.
Но факты для такого исследования, а вместе с ними и его проблемы, а потому, наконец, и весь смысл «теории» здесь представляется совершенно новым, именно: вполне отличным по своему измерению от смысла предметной
эмпирии.
Так уже на почве эмпирических построений философия сильно уступает
эмпирии, которая имеет как-никак дело с «фактами», а не с одними только мыслимостями и умозрением и которая связана с этими фактами не одними лишь слабыми нитями гипотез.
Но процесс научного познания нельзя представить упрощённо: сначала
эмпирия, а затем – теория.
Против такой видимой недооценки единичного факта рационалистической философией издавна выступает противоположное течение, которое носит историко-философское наименование эмпиризма и рассматривает действительное как уникально-конкретное и уникально-историческое, а отвлечённые сущностные закономерности – как результат неэффективной попытки нашего конечного разума покончить с фактической
эмпирией, никогда полностью не преодолимой.
По мере того как наука теряла связь с непосредственно воспринимаемой
эмпирией, онтологический, как механический, так и диалектический материализм становился «гносеологическим», «научным», «функциональным», «знаковым» и т. п.
Логос, слово, язык, даже числа, пока они действительные, обусловлены
эмпирией, хотя бы потому, что они «качественные», всегда «о чём-то».
Но коль скоро дело обстоит именно так, следует заметить, что переживающая личность вообще не существовала бы без этой «земной
эмпирии», начатой ещё австралопитеком и пещерным человеком.
– Я тебе раза три напоминала, но ты всегда вполуха меня слушаешь, все в каких-то
эмпириях витаешь!
Тётушка моя любила высокий слог, поскольку была учительницей русского языка и литературы – и в высшей степени была оторвана от жизни, постоянно витая в каких-то романтических
эмпириях.
Здесь примешивается человеческий опыт производства, корни которого уходят в
эмпирию крестьян и ремесленников.
Уделом остальных остаётся
эмпирия.
Вопросы структуры научного познания, соотношения
эмпирии и теории, методологии познания, находит в ней свою дальнейшую экспликацию.
Научное знание, как хорошо известно, есть единство эмпирического и теоретического, поэтому главным вопросом в этом плане является проблема связи
эмпирии и теории.
Природа идеальных конструктов такова, что она, во-первых, позволяет связать
эмпирию и теорию, во-вторых, придаёт теоретическому знанию характер всеобщности и необходимости.