Но надо ещё посмотреть, представляет ли он, равно как и теория биокосмических ритмов, действительную альтернативу
сциентизму западного модерна, против которого так энергично борются евразийцы.
Голос
сциентизма лучше всего слышен в новом жанре научной литературы, подходящей и для профессионалов, и для неискушённых читателей.
Сциентизм породил новую интеллигенцию, искренне интересующуюся глубокими философскими, идеологическими и богословскими следствиями научных открытий.
Сциентизм смело предлагает естественно-научные ответы, которые занимают место сверхъестественного и, таким образом, обеспечивает духовную поддержку тем, чьи потребности не удовлетворяются древними культурными традициями.
Под радикальным
сциентизмом подразумевается такая трактовка науки, при которой наука является единственным видом познавательной деятельности и противопоставляется другим формам духовной и практической деятельности.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: загасший — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Постепенно на базе позитивизма сформировался
сциентизм, сторонники которого, в отличие от основателей позитивизма, не просто утверждали механистический детерминизм и редукционизм в исследовании природы, но считали, что наука, опирающаяся на эти принципы, с её математическими расчётами вполне способна постичь причины мироздания, проникнуть в суть вещей и тем самым окончательно заменить собой метафизику.
Она призвана научить человека широко и глобально мыслить, помочь ему стать сознательным субъектом исторического творчества и вместе с тем выработать у него иммунитет относительно опасных искушений нашего времени – бездумного иррационализма и мистики, узколобого прагматизма и эгоизма, бездуховного
сциентизма и технократизма, однобокого профессионального кретинизма и ограниченности, ненасытного потребительства и стяжательства и т. д.
Сторонники
сциентизма утверждают, что человек сам программирует своё развитие, которое воздействует на его социальный опыт.
Весомый вклад в развитие социологии внесли как направления (социологические перспективы), ориентирующиеся на так называемый
сциентизм (количественная методология, операционализация понятий, эмпирическая проверка гипотез, измерение и т. п.), в частности структурный функционализм и физикализм, так и направления, ориентирующиеся на так называемый гуманицизм (признание неустранимости человеческого воздействия на процесс познания, главенствующей роли ценностей и духовного начала, экзистенциальности бытия человека и т. д.), как, например, символический интеракционизм, феноменологическая социология и др.
Эволюция примерно следующая: контроль за обществом как данностью породил упрощающую категорию средних показателей, затем среднее приобретает статус нормального, а затем
сциентизм корректирует нормальное в нормативноесостояние.
Такие философские направления, как экзистенциализм, феноменология, персонализм, неотомизм и другие, гораздо ближе спиритуалистическому воззрению, чем
сциентизму аналитической философии.
Он был подхвачен и продолжен
сциентизмом (от лат. scientia – знание, наука), достаточно популярным в прошлом и нынешнем веках течением, абсолютизирующим роль науки в системе культуры, в духовной жизни общества.
Во второй половине XX в. за дело взялись профессиональные историки и философы и в приступе постмодернистской деконструкции предложили смотреть на науку как на релятивистскую игру белых европейских мужчин в состоянии редукционистского исступления герменевтической гегемонии, стремящихся держать массы под каблуком диалектического
сциентизма и технократии.
Во-первых, не все науки одинаково весомы в структуре
сциентизма: космология и теория эволюции ставят главные вопросы, которые традиционно были прерогативой религии и богословия.
Также они выступают и против установок
сциентизма, отрицают опору воспитания на науку на том основании, что каждый человек строго индивидуален.
При том, что наше собственное отношение к дискурсу гуманитарных наук далеко от крайности жёсткого и последовательного
сциентизма (так, для нас принципиально важно проявление авторского начала в гуманитарном исследовании), мы, тем не менее, остаёмся всецело в рамках сциентистского дискурса о гуманитарных науках.
Соответственно, вместо того чтобы извлечь из маржиналистской революции методологические уроки, экономисты предались приятной иллюзии, что они будто бы нашли ключ, который позволит им успешно открыть закрытый для них ранее
сциентизм и, коль скоро спрос более не является экзогенным, разрешить проблему равновесия (которая в конце концов превратится в проблему, которую должны решать демографы).
Открытия русского математика высветили такие неожиданные дали математического «ландшафта», особенности развития математики, которые затронули сердцевину европейского
сциентизма (от лат. scient – наука).
Постнеклассический период характеризуется тем, что в поле зрения науки наряду с явлениями воспроизводимыми, повторяющимися и регулярными включаются также и разного рода отклонения от привычных правил, выходящие за рамки выработанных и устоявшихся в науке норм, феномены уникальные и необъяснимые с точки зрения
сциентизма.
Увлёкшись сейчас критикой
сциентизма, мы отвлечёмся от темы.
Однако это не помешало им выступить и против того вырождения духа современности, которое представляет собой конструктивистский
сциентизм, и против того вырождения демократии, которое происходит в социальном государстве.
Вот в этом – корень
сциентизма, понимаемого как деградация настоящей науки.
Некоторые философы называют такое мировоззрение
сциентизмом, имея в виду, что сторонники этого подхода считают настоящей истиной лишь научное знание.
И в этом определении
сциентизм начинает играть другими гранями, более высокими спецификами реализации и иными реализующими явлениями, чем мы привыкли в предыдущем варианте философской практики явления мудрости.
При этом понимаем, что в философии и в науке слово
сциентизм, как и в общественном распознании, не всегда вызывает положительные отклики и имеет свою нишу категориального применения.
Отметим, что
сциентизм является не научной, а философской позицией, причём явно ошибочной.
В ней он предстаёт как убеждённый противник
сциентизма – некритического переноса в обществознание методов естественных наук.
Подобно тому, как вещество и антивещество, сталкиваясь, уничтожают друг друга, воинствующий
сциентизм и не менее воинствующий обскурантизм, сталкиваясь, не оставляют места ни для науки, ни для здравого смысла.
Такие крайние позиции называются
сциентизмом и скептицизмом.
Сциентизм исходит из рациональной идеи полной прозрачности реальности для разума и отождествления научного разума со светом, способным осветить все тёмные закоулки познания.
Принадлежа к группе кэмбриджских платоников, Гленвилл пытался соединить их рационалистический мистицизм с бэконовским
сциентизмом.
Если мы не признаём это, то можем легко скатиться к примитивной нейробиологии или опасному
сциентизму, и тогда все наши старания создать историю цветов неминуемо потерпят крах.
Но надо противиться стремлению
сциентизма, как выражению искусственного в сфере духа, подменить собой другие формы реальности, другие формы проявления человеческого существа.
Наступление
сциентизма на жизнь сопровождаете его выступлениями против смерти.
Это четвертка – знания, вера, мера, константность – базовый
сциентизм новой цивилизации.
Но мы видим
сциентизм, как цивилизованную жизнь, основанную на знании в глубине реализации познания, развёрнутого от правил до ивдивности, и осуществляемого в обычной человеческой практике.
После периода натиска наивного позитивизма и
сциентизма люди поверили в науку, теперь её используют как религию.
Как известно, европейские авторы обратили остриё критики против традиционной американской модели социальной психологии, справедливо упрекая её в жёстком
сциентизме и отрыве от социального контекста.
Сциентизм предполагает, что естественнонаучный метод является единственным законным путём познания реальности и установления истины.
Итак,
сциентизм противоречит как сам себе, так и общечеловеческому опыту.
Это было разочарование европейской интеллигенции в «рацио», в позитивистском
сциентизме XIX века, порождённое катастрофами мировых войн XX века.
В своё время впечатляющие успехи науки в познании окружающего человека мира, в овладении силами природы, сделавшими возможным невиданный научно-технический прогресс, привели к распространению идеологии
сциентизма, абсолютизировавшего роль и возможности науки для человека.
Однако и мириться с чванливым консерватизмом и плоским
сциентизмом академического сообщества, цепляющегося, как чёрт за грешную душу (особенно в гуманитарных науках), за механистические догмы, уже нельзя.
Оно также способствует редукции нашего мышления к примитивным схемам в духе вульгарных версий
сциентизма позапрошлого века.
В то время детально описанный клинический материал являлся одним из самых надёжных способов передачи и обсуждения опыта; однако в наши дни повального
сциентизма этот метод подвергается весьма суровой критике.
Функция же эта в принципе соответствовала идеальной модели
сциентизма как такового: существование науки ради самой себя; элитарный характер научного труда и разобщённость науки с другими видами человеческой деятельности; невозможность контроля и ограничения научного творчества; наличие у представителей профессиональной группы учёных особых личных моральных и профессиональных качеств6 и т. п.
Диалог
сциентизма и гуманизма, характерный для современной социальной психологии, чётко может быть прослежен, когда мы приступаем к характеристике психоаналитической ориентации.
В силу этого анализ критики историзма/историцизма (Historismus/historicism) и конструктивистского
сциентизма позволяет, пусть и косвенным образом, пролить свет на то, каким образом вслед за открытием следствий из теории субъективной ценности произошли глубокие изменения в концептуальной и методологической структуре теоретических социальных наук.