Как это напоминает романтическую и
славянофильскую критику рационализма!
Поэтому можно сделать вывод, что различие западных республиканских и
славянофильских взглядов на самоуправление свелось к различному подходу к праву.
На рубеже веков
славянофильские настроения в земском движении усилились и стали более откровенными.
Составители сборника «Общественная мысль: исследования и публикации» также подчёркивали, что «недостаточно изучены не только мыслители
славянофильского круга, представители охранительного консерватизма, но и революционеры-демократы».
Но это уже выходит за рамки
славянофильской традиции.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: усыновительница — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Европейски образованная, обладавшая острым, живым умом и отзывчивым сердцем, фрейлина императрицы была горячей сторонницей
славянофильских идей.
Исследуя главные черты
славянофильского учения, прежде всего следует отметить его глубоко православный характер.
Хотя
славянофильские убеждения автора очень сильно сказываются на каждой странице.
Читая статьи
славянофильских агрономов, удивляешься только нахальству и бесстыдству этих недоучек.
Недаром в германской культуре и сегодня сохраняется стойкое, хотя и небольшое
славянофильское течение.
Кроме того, исследователь пытается выделить тот круг философских источников, который повлиял на формирование мировоззрения мыслителя, а также показал их отличие от философской базы других членов
славянофильского кружка.
Их выводы и оценки – развитие именно
славянофильской концепции народолюбия, доведение её до закономерного, заложенного в ней абсурда.
Это был удел не только общественных деятелей
славянофильского направления, но и высокопоставленных чиновников, вполне сочувствовавших подобным идеям.
Нет надобности для объяснения этого факта прибегать к туманным построениям
славянофильской доктрины.
Идеология
славянофильского движения, зародившегося в 1840-е гг. благодаря усилиям молодых московских интеллектуалов, концентрировалась на изучении различных аспектов развития русского народа, самобытности русской культуры, чем и объясняется интерес его участников к столь специфическим фольклорным жанрам, как исторические песни и былины.
Консервативным
славянофильским воззрениям противостояло западническое направление русской общественной мысли.
Так, например, при всей неоднозначности своих оценок
славянофильских идеалов он никогда полностью не разделял «западнических» чаяний и оставался убеждённым сторонником своеобразия развития русской культуры15.
Культ общины – краеугольный камень
славянофильской идеологии, и в нём выразились многие важнейшие черты последней.
Эта тень по необходимости сгустилась, когда узкий, назойливый, даже наглый, национализм нашёл себе убежище и радушный приём в
славянофильском лагере.
Мурмолки и персидские кафтаны должны были набрасывать тень на все
славянофильские теории.
Как объяснить, с точки зрения
славянофильской философии русской истории, возникновение огромной империи военного типа и гипертрофии государства на счёт свободной народной жизни?
Основа
славянофильского представления в том, что общественная жизнь и культура нации могут существуют как чистая сущность, развивающаяся в соответствии с установленной схемой, божественно задуманным национальным гением, и отступление от этой модели сопровождается нежелательными социальными изменениями и является результатом коварно развращающего влияния извне; это понятие всё больше становится устройством для отвлечения внимания от внутренних источников конфликтов и изменений.
К этому надо прибавить, что он ответил явлением западнической и
славянофильской мысли.
В смысле обилия и тщательности литературного труда
славянофильская партия сделала в эти годы, быть может, несравненно более, чем за весь прошлый период своего существования.
Владевшие им тогда
славянофильские тенденции придают этим стихам некоторый специфический колорит, но не изменяют их сущности.
Эти предложения не были результатом консенсуса
славянофильских мыслителей.
Самый титул императора, заменивший титул царя, по
славянофильскому сознанию был уже изменой русской идее.
Сегодня я желал бы обратить ваше внимание на очень характерное явление первой эпохи – на зарождение так называемой
славянофильской школы.
Мы видим, с одной стороны, что его основные положения были восприняты обширной и, несомненно, плодотворной во многом
славянофильской школой, с другой стороны, что положения эти стояли в связи с известными условиями эпохи и тем самым выдвигались до большего значения, чем мог бы им придать даже самый блестящий личный талант автора.
Исследование
славянофильского общественного идеала во многом способствует и глубокому пониманию процессов, происходящих в современном обществе.
Они продолжали поддерживать основу
славянофильской веры, и в целом не потеряли естественную порядочность и энтузиазм, которыми отличались их более выдающиеся предшественники.
Противопоставление и единство «земли» (земщины, земского самоуправления) и «власти» (дружины, князя, государства) легли в основу
славянофильской концепции происхождения русской государственности.
Любопытно, что именно
славянофильская критика поставила тогда вопрос о тупиковости избранного молодым автором направления, колеблющегося между мечтательным и реальным.
По сути дела, он выразил
славянофильскую оценку петровского дела, восторжествовавшую в большевистской революции.
Правда, в первые годы своей литературной деятельности он находился под влиянием
славянофильских учений.
Едва ли кто, при защите своих убеждений, терпел более от цензурной строгости, чем писатели
славянофильского направления; никто более нас не испытывал той неловкости, того неудобства, в которое ставит истину непрошенная помощь грубой внешней силы, полицейское вторжение в область духа.
Но для оценки сущности
славянофильских построений всегда придётся восходить к принципам учения, как они изложены первыми его поборниками.
Русский мыслитель ориентировался на православный теизм, и будущая «новая философия» (идея которой возникла в русле общей
славянофильской мечты о «новой, национальной науке») виделась ему в формах православного, «истинного» осуществления принципа гармонии веры и разума, в корне отличного от его католической, томистской модификации.
Во-первых, он согласился с тем, что следует «отсечь» при вербовке в партию
славянофильские элементы, которым «не может быть места в её среде».
Деятели
славянофильского кружка не создали и не стремились создать ничего похожего на законченную политическую программу, а смысл их философских и социальных воззрений далеко не всегда может быть выражен понятиями политического либерализма или консерватизма.
Эти слова я даже не считаю апелляцией к совести, старой
славянофильской совести, которая, возможно, у кого-нибудь ещё и осталась.
Интеллектуальное наследие русского либерализма начала XX в. представляет собой причудливый сплав традиционных
славянофильских идей с современными западными конституционными и социальными учениями.
Наша великая тишина, из которой вышло всё лучшее, доброе, вечное, и наше великое историческое бездействие, породившее то, что отталкивает от нас многие, слишком многие народы, были слиты воедино, и конечно же, триединый
славянофильский образ самодержавия, православия и народности, в европейском масштабе являясь глянцевым кичем, всё же в нас и для нас кое-что да значил и значит до сих пор, более того, он по-прежнему неотделим от суммарного представления о русской культуре и русской душе, как неотделима от глухой нашей глубинной деревушки какая-нибудь белотелая церквушка с золочёным куполом и малиновым звоном, да ещё неподалёку от узкой речушки со степным простором на одной стороне и сосновым бором по соседству с берёзовой рощей на другом берегу.
Однако филология вносила коррективы в этот тезис и показывала, что развитие языков у славянских народов – совсем рано, ещё до создания письменности – шло разными путями, так что в период появления
славянофильской доктрины для освоения любого славянского языка требовалось специальное его изучение.
Противопоставление «анализа» и «добродетели» – довольно характерная примета
славянофильской критики и публицистики.
Совершенно не удовлетворили редактора «Времени» и «литературные вопросы» в
славянофильской газете – оторванные от живой жизни, далёкие от подлинного реализма, высокомерные по тону.
Женское сообщество стало олицетворять идеализированное межличностное пространство и альтернативный подход к индивидуалистской субъективности – Gemeinschaft(сообщество, общину) как противоположность Gesellschaft (обществу); оно воплощало
славянофильское понятие органической общины как противоположность обществу, основанному на верховенстве права и разума.
Но первый мне необходим для налаживания отношений со старообрядцами, третий весьма популярен в
славянофильской среде, что тоже немаловажно.
Мы связаны со
славянофильской темой и религиозным направлением в решении этой темы.