Подобное же развитие событий предполагал и начальник янычар, говоря позже султану: «И ежели бы москва наступала, то бы они никогда места удержать не могли… уже турки задние
почали было утекать, и ежели бы москвичи из лагару выступили, то бы и пушки и амуницию турки покинули».
И по них из пушек
почали стрелять.
Позже он писал: «Никогда, как и
почал служить, в такой десперации не были».
Потом у покойника «треснуло во устах, и нежид» (сукровица) пошёл, и «дух
почал великой быть».
И на ту и на другую сторону
почал он отцовское именье раскачивать.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: вспольный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
– Послушание своё прохожу в вивлиофике монастырской, хранилище у нас в подземелье, и там – там стены трястись ка-ак
почали!..
– А вот нам, коли молвить правду, не больно тошно, что брата нету: кабы да при теперешнем житьё, так с ним не наплакаться стать; что греха таить, пути в нём не было, мужик был плошный, неработящий, хмельным делом
почал было напоследях-то заниматься; вестимо, какого уж тут ждать добра, что уж это за человек, коли да у родного брата захребетником жил, – вот разве бабу его так жаль: славная была баба, смирная, работящая… ну да, видно, во всём бог… на то его есть воля… ох-хо-хо…
– Не трясись, сиди, – сказал сержант. – Пруссак
почал бить…
И в полках их
почала быти стрельба пушечная и мушкетная, великая: как есть стала гроза над нами страшная, будто гром великий, и молния страшная, как от облака бывает с небеси.
Как он сам говорил, «отселе
почнём и числа положим».
По пути следования возникли проблемы, горели степи, не хватало воды «не токмо лошади с работы и безкормицы
почали падать, но и ратным людям от трудов подорожных учинилося ослабление от солнечного зноя».
Но необходимость какой-то нравственной оценки чувствуется уже в попытках самооправдания будущих убийц: "…не яз бо
почал братью бити, но он".
– Да хоть сейчас
почнём, – сказала она, засучивая рукава.
На четвертом листе подлинника читаем заголовок: «Предзнаменование действ на каждый день по течению луны и зодии»; ниже двенадцати знаков зодиака и луны следуют три таблицы, из которых узнаем, когда надо «кровь пущать, мыслить
почать, брак иметь или жену пояти», какое время благоприятно, чтобы «кровь и жильную руду пущать, чины и достоинства воспринимать, долг платити, чтобы осуждения не было, прение начати и в чем причины искати».
Видно, тайные соглядатаи из числа архиепископа не дремали: под видом нищих, юродивых, купчиков, ремесленников
почнут народ мутить, на бунт подбивать.
Также умножились коммерция и всякие ремесла, и науки
почали быть восставлять латинского и греческого языку.
И как набежали ребята, парни да парубки, да как
почали хватать девиц за белы щёки, стряхивая не взором нескромным, но прикосновением смелым пудры муку со щёк.
Паренёк возился с костром, уже
почав бутылку, я был приятно удивлён, что его девушка, как и я, отказалась пить.
– Дай мне твоё блюдо, а себе закажи мясо, – прорычал обернувшись ко мне. Но я уже
почала овощи. Мне они понравились и я заартачилась:
– Ты в нужник-то зайди, а то ночью искать
почнёшь! Пойдём, провожу.
Во рту было гадостно, отдавало какой-то мерзкой кислятиной, голова гудела, как после солидного перепоя, хотя, как он отлично помнил, вчера едва-едва
почали вторую бутылку «Столичной».
Завтра
почнём пельмени лепить, уже морозно, и будем уходить в сопки.
А
почнёт рассказывать былички, так и ухи развесишь.
Подойдет он к выпуклому зеркалу, увидит трехаршинные ноги, будто выходящие прямо из груди, увидит вытянутое в аршин лицо – и засмеется дурак, как ребенок; сядет в «веселую бочку», да как столкнут его вниз, да как
почнет бочка стукаться боками о вертикально воткнутые по дороге бревна, да как станет дурака трясти, как дробинку в детской погремушке, круша ребра и ушибая ноги, – тут-то и поймет дурак, что есть еще беззаботное веселье на свете; и к «веселой кухне» подойдет дурак, и тут он увидит, что это настоящая его, дуракова, тихая пристань.
Ежели всё обойдётся, то
почну новую жисть.
То жечь
почнёт, то будто мехом щекочет… и гневит, гневит меня!
– И то будто! Сказал тоже – фальшью какой-то пропитается! Это он сейчас такой, а дай возмужает – как
почнёт жрать да штаны трепать – не наготовишься!
– Шановни добродии, зараз
почнём танци.
А
почнёшь играть и выиграешь, особливо же с помощью обмана и фальшивых костей, то переступишь седьмую и восьмую заповедь.
Снова
почали и опять пропели «чичер»…
Вспоминать
почну – злюсь, не могу, так бы и убила, борова паскудного…
Гномы
почали грузить скарб на спины ещё не восстановивших силы товарищей.
– А что ж, рыжий, давай сойдёмся! Токмо я твои петушиные перья считать не буду, а
почну драть пучками – и с головы и с хвоста!
Как
почну думать, что на заводе с нас через год железа бы сняли…
Огороды на носу, сызнова
почнут шугать!
Как
почнём гонять соболишек, то звери быстро от нас отойдут.
И с того числа
почали умно жаться прибыли.
Уже вечером в пятницу, то есть через сутки с небольшим после смерти, тело его «
почало пухнуть», что страшно напугало читавшего над ним псалмы священника и царя, пришедшего вечером в пятницу проститься с патриархом.
Чтоб оборонил земли наши от навалившейся на нас неведомой напасти, укротил жадность наших старшин, украсно украсил земли антов и сделал так, чтобы все мы
почали жить-поживать и добра наживать.
Горожане ждали в нетерпении, когда же начнут играть музыканты и
почнут винные бочки.
Опосле
почал в церкви гласить проповеди, увещает мужиков: «Что вам, православные, кабак-то, сласть какая, что ли?» Мужики слушают…
Чем бы на охоту съездить, аль банкет сделать, бал, гулянку какую, – по мужичьим избам на посиделки
почал таскаться, с парнями да с девками мужицкие игры играть; стариков да старух сказки заставлял рассказывать да песни петь, а сам на бумагу их записывал…
А хозяйство опять же обыкновенное, – никакое, можно сказать, хозяйство: лошадёнка – воз больше на себе везёшь, корову только-только перед германской войной купили; да на беду не взяли в мобилизацию отца, – многие у нас в войну бабы от детей отдохнули, ну, однако, отец остался, и
почали тут одна за другой рождаться дети, и больше девчонки…
После боя, уж на третий день,
почали чернецы хоронить убитых, в общие ямы сваливать.
И так оный род с начала самого своего времени так несчастлив, что того ж часу все возненавидели и
почали рассуждать, что ежели придут в милость, то всех погубят и всем государством завладеют.
Особисто я
почав продавати без знижок тоді, коли відмовився брати знижки сам, купуючи товари чи послуги.
Прошлый год вон… а, может, два года назад… батюшка-то наш соборный дом новый клал из кирпича, и тоже, как
почали канаву для фундамента рыть, то и вырыли целых пять лукошек человеческих костей…
Говорят, будто бы эти послы предложения своих князей высказали не в форме челобитья, а следующим образом: «Если исправишься к нам и силы над нами не
почнёшь чинить, а будешь держать нас как братию свою, то мы придём к тебе на помощь».