Иные до смерти
опиваются, а иные, опившись, на многие дни обмирают.
И он милостиво заходит, садится на самое почётное место и –
опивается чаем.
Об опойцах (которые
опивались вином или самогонкой) в колокол не звонили, их не отпевали.
В «рядах» в томном вожделении покупателя передвигали шашки, смаковали новости и слухи и до изнеможения
опивались чаем.
И холод, и всякий недостаток, и хворь, и домашняя, семейная вражда; были случаи,
опивались люди, замерзали, было убийство, были случаи, что человек разорился, другой сгорел; были неприятности из-за податей, из-за долгов кулакам; были горькие слёзы, когда миленьких дружков в солдаты гнали, отчего из восьми невест, вполне уверенных, что прошлым мясоедом они уже будут замужем, только две пристроились, да и то одна через месяц, вся избитая, воротилась к родителям.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: питерцы — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Иные
опивались насмерть или в пьяном виде замерзали под забором.
Первые три дня в деревне он объедался домашними пирогами с капустой и
опивался местным квасом.
– Он, наверное, молоком прямо
опивается.
Друзья парились с молчаливым ожесточением, в промежутках
опивались терпким и сладким квасом домашнего приготовления.
После чего обливаясь потом из ведра
опивался холодным и ядрёным квасом.
Молоком юным
опивается, а потом надоешь, зарежет без жалости.
Бывает, что после голодания съедаешь что-нибудь солёное и потом
опиваешься водой.
Ты колой с фантой
опиваешься, хоть знаешь, что они вредней!
Ты и теперь любишь-любишь-любишь, но без его голоса, его взгляда и касания, ты чахнешь-чахнешь-чахнешь, как цветок на космическом сквозняке, и чтобы вернуть то космическое ощущение любви, ты ходишь по каким-то картинным галереям, смотришь на картины, слушаешь музыку, особенно тебе помогает оперное пение, причём женское, ты сливаешься с их голосами, скорбишь и жалуешься вместе с ними, ты читаешь стихи – свои и чужие, ты жадно поглощаешь всё то, что называют духовной пищей, наконец, ты даже
опиваешься отнюдь не духовным напитком, – и на миг, но только на миг, – вдруг приходит то невозможное, потерянное тобой ощущение опасного счастья – чёрной пропасти под ногами и звёздного купола над головой – и ты между ними.
Опиваться вином и бравировать силой?
Со стола не сходил самовар, все
опивались чаем, усиленно ходили в церковь, устраивали торжественные службы, приглашали лучший церковный хор и певчих, сами пели обедню.